Ольга Жар - Тройня для босса

— Какой ещё мамочке? — взревел, одновременно пугаясь, Максим.

Вскочил с места, не зная, то ли домой бежать, то ли из страны. Сейчас декабрь, значит, девять месяцев назад… это он когда на симпозиум ездил что ли в Питер? Та си… глазастая переводчица? Она что ли? Да нет же! Не могла! Он же не в неё! Или в неё. Хрен её упомнит, пить надо меньше на банкетах!

Максим засобирался, судорожно пытаясь вспомнить, кто мог ему устроить такую подлянку. Припёрлась с новорождёнными детьми, чтобы теперь денег требовать? Или замуж взять? Это как же он тройню то сразу забабахать умудрился? Нет, он конечно, самец с большой буквы, этого не отнять, но если серьёзно?

Максим захлопнул дверь кабинета, обломав Юлю, которая пришла за очередным повышением, раз уж получила производственную травму — палец о палец ударила. Наглая стерва! То, что она ему сосёт по понедельникам, когда настроение плохое после выходных, не делает её какой-то особенной! И всё остальные разы тоже!

— Максим Евгеньевич, — ноющим голосом протянула Юленька, специалист с глубокими познаниями в узкой теме.

— Юля, не до тебя! У меня тройня! Мне некогда!

Юля вытаращила глаза.

— Какая ещё тройня?

— Какая, какая? Тройная!

Он вихрем унёсся по коридору в сторону лифта, нажал на кнопку вызова. Юленька выросла у него из-за спины и жутко напугала своим вопросом:

— Это что же значит? Я теперь не удел? Какая-то раньше меня успела и теперь все плюшки получит?

Максим медленно повернулся к ней, несмотря на то, что лифт прибыл на этаж и пиликнул сигналом дверей.

— Что ты сказала? Раньше тебя? — он чувствовал, как к его лицу приливает кровь, хотя обычно при виде колоколов четвёртого размера Колокольцевой, приливало к другому месту.

Не к мозгу точно, раз уж он не разглядел её корыстную меркантильную натуру и грязные планы! Вот зараза! А он её ещё повысил! Надо было Катьку повысить до… до… чёрт его знает, куда там секретари повышаются.

Юленька, поняла, что сморозила лишнее, попыталась сдать назад.

— Ой, я не это имела в виду. Я хотела сказать, поздравляю счастливую мать! — натянула неестественную улыбку.

Ну да, конечно, спалилась с потрохами на желании забеременеть от босса, а теперь выкручивается! Ха! Никаких ей больше понедельников! И вообще! Он за бескорыстные деловые отношения в коллективе! Как с Катей! Вот она его никогда не предавала и не использовала!

Только тунца скормила непонятно кому.

— Поздравляет она мать, — процедил сквозь зубы Максим, — в понедельник мне на стол!

— Заявление? — потухла она, думая, что он её уволит.

— Нет! Отчёт о расходах материальных ценностей по центральному офису с учётом всех канцелярских товаров!

— Что? — вылупила глаза Юленька.

Максим в последний раз глянул на колокола. Ну её. Пусть теперь работает, а то ишь какая, сбежит сейчас другому боссу под столом понедельничный антистресс устраивать.

— До последней скрепочки! А то выговор в трудовую о несоответствии занимаемой должности!

— Ам, эм…

Максим триумфально развернулся и зашёл в лифт, который уже пытался уехать и чуть не прищемил его дверью. Как же приятно, когда женщины теряют перед ним дар речи и не потому, что рот занят, а потому что он просто неподражаемый, великодушный и мудрый босс!

На минус первом этаже на стоянке его ждал автомобиль. Он запрыгнул на заднее сиденье.

— Володя, гони домой! У меня тройня! — а сам поперхнулся на последнем слове. Как-то гордости поубавилось, начал появляться страх.

— Да, босс, — взял под козырёк Володя и погнал.

А Максим Евгеньевич размышлял, как же это он так? Кто же его так? Другая какая-то Юленька? Была ли у него в марте или апреле другая стажёрка? Вроде бы была, но он её не того, потому что замужняя была. И в итоге очень полезная, хорошим специалистом оказалась, работать умела, умная. Повысил. По другим причинам! Заслужила.

А что тогда? Кто? Неужели это, когда он летал в Нарьян-Мар с этим, как его, Дмитрием Владиславовичем, с которым они в качалке в карты играют? Уговорил его после особенно удачной партии на экстремальный туризм с оленями. Была там одна скуластая, горячая. Кореянка из другой туристической группы.

Максим вспомнил жаркую ночь в чуме из оленьих шкур и то, как кореянка ничего не понимала по-русски, но кричала знатно. Всех местных оленей распугала.