Самуил Бабин - В стране Гудка – 3. Провинциальные истории

насыпавший за ночь снег и издавая те самые чиркающие звуки. Постепенно из-под снега прорисовывалась ровная бетонная площадка. Сидор достал из рюкзака спортивный костюм, переоделся и накинув куртку, вышел через дверь на террасу.

— Доброе утро, Герасим, — направляясь в сторону дворника, бодро крикнул Сидор. Герасим, перестав мести, посмотрел исподлобья в его сторону и стащил с головы, облезший заячий треух.

— Ты, чего, — удивился Сидор, — Одень, простудишься.

— Доброе утро, барин, — с тяжелым вздохом ответил Герасим, продолжая держать треух в руке.

— Какой я тебе барин, — удивился Сидор, — Я только вчера приехал. Забыл, что ли?

Герасим с подозрением посмотрел на Сидора и приложил шапку к голове.

— Так-то лучше, — наигранно бодро произнес Сидор, и постучал ногой, спросил, — А что это за бетонную площадку ты расчищаешь?

— Так это, вертолетная площадка, — вздохнул Герасим.

— А вертолет где?

— На нем главный барин прилетает, — пожал плечами Герасим.

— Понятно, — Сидор обвел глазами территорию усадьбы, но кроме дома и хилых кустиков вдоль забора ничего особенного не обнаружил

— И что, кроме дома и вертолетной площадки больше ничего здесь нет?

— Почему нет, — почесал затылок Герасим, — Бассейн еще есть.

— Где, — Сидор с удивлением огляделся по сторонам.

— Где всегда был, — Герасим отошел в сторону и из-за его могучей спины открылся вид на большущий котлован, дно которого было завалено валунами, а борта выложены большими отвесными глыбами гранита.

— Странный, однако, бассейн, — Сидор подошел к его краю, разглядывая причудливые берега, — Кто же в нем купается?

— Известно кто. Белые медведи, — равнодушно ответил Герасим.

— А где они, — испуганно спросил Сидор и завертел головой по сторонам.

— Не ведомо, — тем же тоном ответил Герасим и печально посмотрел на Сидора. — Извини барин. Мне работать надо.

— Работай, — утвердительно согласился Сидор и вернулся в дом.

Подогрев чайник, он нашел в кухонном шкафу упаковку морковного чая в пакетиках и бросив сразу несколько штук, заварил их в две кружки кипятком. Потом подошел к столу и, и вытащил из коробки, с надписью: «Люкс Патриот», круглую лепешку пиццы с изображением трехглавого дракона, вылепленного из теста и покрытого, как чешуей, кусочками розовой ветчины. Подогрев пиццу в микроволновке, и разрезав ее на тарелке на четыре части, он снова вышел на террасу и крикнул Герасима.

— Заходи, чаю попьем, — пропуская вперед дворника, Сидор распахнул перед ним дверь террасы.

— Мы не привыкшие, барин, — смущенно переминаясь, произнес Герасим.

— Привыкай, — Сидор с силой провел его в комнату и посадил к столу, — Никакой я тебе, ни барин. Прошли те времена. «Мы с тобой коллеги», — и он протянул Герасиму кусок пиццы и пододвинул чашку с морковным чаем.

— Благодарствую, — Герасим положил рядом свой треух, и перекрестившись взял пиццу.

— Словечки, какие-то у тебя старорежимные, — с аппетитом принимаясь за свою пиццу, произнес Сидор, — Ты давно здесь работаешь? В смысле вы, — интеллигентно поправился Сидор.

— Мы, — удивившись, переспросил Герасим и немного подумав добавил, — Если мы, то, пожалуй, с пятидесятого года, поди. Вот и считай сам теперь.

— С девятьсот пятидесятого, — уточнил Сидор.

— Почему с девятьсот? С восемьсот пятидесятого, — перелив чай в блюдечко и громко прихлебывая, ответил Герасим.

— Это как так, — недоверчиво покрутил головой Сидор.

— А так, — ответил Герасим, потягивая чай, — Здесь еще мой пра-прапрадед начинал служить. Еще при покойнице барыне Варваре Петровне. Упокой господи ее душу, — перекрестился Герасим и продолжил, — Раньше на энном месте барская усадьба была. Тоже Еть называлась. Так с тех пор и повелось.

— Что повелось, — Сидор перестал жевать и вопросительно посмотрел на Герасима.

— Что мы тут завсегда у бар дворниками служим, — пояснил Герасим, — Потом после Варвары Петровны, и племянницы, ее у председателей колхоза подметали. Тех много через нас прошло. Колхоз все время убыточный был, их сначала расстреливали, потом просто на каторгу ссылали. А мы так и продолжали мести, до последнего председателя, до Беломедведева.

— Какой же он председатель, — поправил его Сидор, — Он премьер-министр.

— Не. Это дед его был последним председателем. А уж, Митрофан Анатольевич, потом уже появился и усадьбу эту --">