Анка Б Троицкая - Питерский Ренессанс

метро.

Горожане расходятся эвакуировать ценности, а я спешу домой. Я уберегу Галину от беспощадных посторонних.

Вокруг народ уже тащит живопись, фарфор, мрамор и сползается к Адмиралтейской станции, как муравьи с ношей.

Дома я объясняю Галине, что спрячу её на даче в Колтушах. Она вспоминает про Баську, и я выхожу в подъезд.

– Кис-кис! Плешивый?

– Мя… – доносится из соседней пустой квартиры.

Я вхожу, слышу свист, и в стену у виска вонзается вязальная спица бывшей соседки. Передо мной дрожит чужак лет тринадцати. Мне тоже страшно. И я бы задрожал, но ухо отвалится.

Поднимаю руки вверх. Чужак удивляется.

Я тарабарским не владею. Знаками показываю, мол, не собираюсь на него бросаться, а просто ищу своего зомби-кота. Если вы способны представить себе, как все это можно показать знаками, то покажите другим.

Появляется Баська и тарахтит как вентилятор. А руки-то у юнца меньше, чем тот отпечаток. Это не он убил Двузубца.

Я тыкаю себя в грудь.

– Стас, – говорю я и указываю на кота, – Бася.

А парень вдруг заявляет на ломаном русском:

– Меня зовут Ян.

Так-то лучше. Я приступаю к допросу и узнаю следующее:

Он увязался за своим дядькой приключений искать. Дядя Томаш сказал, что едет за богатством. А что за дело, Ян не знает, но слышал, как тот с кем-то договаривался. Очень медленно.

В голову червями лезут неприятные подозрения.

– А кто очень медленно говорил?

Ян не видел. Он сначала думал, что дядя болтает сам с собой, потому что в комнате было пусто.

– В какой комнате?

В заброшенном кафе. Он сидел один за столом, а перед ним стояла бутылка и яркая коробка. А потом он покатил в центр.

– А где он теперь?

Ян ходил смотреть, на месте ли седан. Дядя был там, но пьяный.

Надо бы с тем Томашем потолковать.

                        *

Я отношу кота к Галке.

– Жди меня… – начинаю я, но не помню как дальше.

Мы с Яном выходим на улицу. Так вот как он ходит по городу незамеченным! Наверное, это естественно для подростка ссутулиться и свесить руки плетьми. Он горбится и идет вперёд пьяной походкой. Так он почти не отличается от нас.

      Мы доходим до Мариинки, встретив лишь Тимыча с самогонным аппаратом. Он спасает свою ценность.

За углом стоит старенький седан. Я бы его не заметил, а Филя подумал бы перед ним денёк и сказал:  «Ну, и хрен с ним!»

В машине сидит человек, но он не только пьян. Я узнаю симптомы. Так и есть. Филя успел таки куснуть его. На запястье следы двух зубов.

– Колись, – говорю я ему, – и твой племянник будет цел.

Томаш тупо глядит и тянет из кармана карту города. На ней поставлен маленький крестик. Это не далеко. Ян остается ждать, когда его дядя протрезвеет, а я направляюсь к Благовещенскому мосту.

К ночи добираюсь до Академии Наук. Вход заколочен. Пытаюсь отодрать одну доску, но она лишь болтается на гвозде и прикрывает щель, в которую посторонний бы не протиснулся,  а вот ходячий скелет, вроде меня, – вполне.

Внутри темно. Я слышу рычание, и в ногу вонзаются зубы. Я вспоминаю про зажигалку Фили в кармане. Я щёлкаю, осветив здоровенного ротвейлера с рыжими бровями. Он отпускает меня и садится.

– Эй! Да тебе эта штука знакома! Ты что, псина, нашего Филю знал? – говорю я и, подражая Двузубцу, добавляю, – Ну и хрен с тобой.

Пес виляет хвостом и вываливает язык – розовый, с пенкой слюней. Он живой.

– Как тебя зовут, слюнтяй?

– Ламарк, – неожиданно слышу я, – Погасите зажигалку, у вас палец дымится.

В глаза бьет свет фонарика, а к собаке твердо подходит незнакомая зомби. Дыр в серой коже я не вижу, как и недостатка в частях тела. Под сеткой майки видна полная грудь, должно быть, силиконовая.

– Откуда у вас зажигалка Филимона Игнатьевича?

– Нашел у останков. Я расследую его убийство.

– Вы сыщик? Шпионите?

– Я друг Фили. Мы в домино…

– Пойдемте. Расскажете всё профессору.

Охранница берет Ламарка за ошейник и освещает путь. Внутри двери не только забиты, но и заварены. Мы подходим к парадной лестнице. Мозаика осыпалась и закрыта брезентом. Охранница оттягивает его в том месте, где раньше был Петр, а теперь – провал в стене. По тоннелю мы добираемся до комнаты, похожей на лабораторию, и я вижу десяток почти целых зомби в белых халатах. А у одного – седая шевелюра. Ему я рассказываю все. Выслушав меня, профессор усмехается:

– Филя говорил о вас. Помните, кем до зомбирования работали?

Я задумываюсь. С начала расследования мне уже несколько раз являлись --">