Григорий Максович Крошин - Один за всех

— Мигом, мигом!!! — еще раз прокричала она и ушла с балкона в комнату.

— Тебя зовут, — огорченно сказал Он и надулся совсем не по-мужски.

— Предки с работы пришли, — грустно сказала Она. — Сейчас опять начнут… Ну, да ладно, привет. Завтра доиграем… Ты придешь?

— Приду, конечно, — сказал Он. — Если не отвезут к бабушке.

ОДИН ЗА ВСЕХ

В нашей конторе что главное — так это взаимовыручка. Как говорится, один за всех и все за одного.

Ну, вот подходит как-то к моему столу Таранькин:

— Согласуй, — просит, — мою бумагу в министерстве, а? Тебе все равно ведь туда по своим делам надо. Лады?

— Твою бумагу? А ты сам-то что же?

— А я в другой раз тебя выручу. Мне это дело надо сегодня позарез провернуть, а у меня, понимаешь, как раз бассейн.

— Как раз что? — не понял я.

— Ну абонемент у меня. На четырнадцать ноль-ноль.

— Так в четырнадцать ноль-ноль мы вроде раб…

— Ну, ты, Костиков, прямо как маленький! Не понимаешь, что ли? Я шефу сказал, что мне надо срочно отлучиться по семейным обстоятельствам, а ты, дескать, меня подменишь, выручишь, завизируешь эту бумагу. Да ты не бойся, с тобой ничего выяснять не будут, они ж тебя не знают — подпишут, и привет. Пустяки. Лады?

Лады… Поехал в министерство. А назавтра Таранькин опять ко мне:

— Ну, спасибо, Костиков! Ты меня прямо спас. Хорошо все-таки, что в нашей дружной конторе главное — это взаимо…

— Да, а теперь я тебя хочу попрос…

— Погоди. Подпиши у них еще одну мою бумагу, а? Ну прошу тебя! Мне же не подпишут, а тебе это раз плюнуть. Тебя-то они уже знают. А я в это время по твоим делам куда хочешь скатаю, лады?

Лады. Я поехал по делам Таранькина, он — по моим. Постепенно все в конторе узнали, что мне легко удается визировать чужие бумаги в чужих инстанциях. Вот и наш конструктор Инна Ивановна подходит ко мне в конце дня:

— Костиков, вы не сбегаете мне в бюро, не подпишете у них одну мою бумагу?

— Я одну вашу, а вы…

— Правильно. А я пока чего-нибудь из ваших бумаг куда-нибудь отвезу. Если, конечно, в сторону Рижского вокзала…

— Почему именно в сторону Рижского? — сначала не понял я. Но потом уж, когда посмотрел на ее покрасневшее лицо, все понял. Вернее, вспомнил: все в конторе знают, что у нее… как бы это сказать… ну, служебный роман с новым инженером из смежного отдела, а он ежедневно ездит с работы как раз в сторону Рижского… Я смутился. — Ну, что вы, Инна Ивановна, бог с вами! Все я вам, конечно, подпишу у кого надо. И Таранькину заодно. Вы же знаете, у нас в конторе один за всех… А мне в стороне Рижского ничего не надо, спасибо.

— A-а, поняла. За вас уже Таранькин делает, да?

— Нет, он побежал куда-то с бумагами Стеклова. А вот Стеклов — за меня. Мне мои бумаги не подписывают, а для него это раз плюнуть…

И так вот мы уже месяца два друг за друга ездим, визируем, согласовываем. Взаимовыручаем один другого. Свои узколичные рабочие интересы напрочь выбросили из головы. Кто чем примерно заниматься должен — не помним. Да что там мы! Шеф, и тот уже ничего не помнит. Встретил как-то меня в коридоре:

— А вы что здесь делаете?

— А я, — отвечаю, — в отделе у вас работаю.

— Странно, у меня ж в отделе еще кто-то был…

— Верно. Но они все сейчас по делам разбежались, кто где. Таранькин, например, стекловские бумаги у кого-то подписывает. Инна Ивановна, сами знаете, в смежном отделе находится, заодно для меня там что-то согласовывает — у нее все равно там роман… Я вот — за Тараньки-на здесь вкалываю.

— Не пойму, — не понимает, — почему вы все друг за друга вкалываете? А каждый за самого себя уже не может, что ли?

— Шеф! Вы что же, забыли! Мы же все за одного, а один за всех! А если б каждый свое дело делал — это ж форменный индивидуализм налицо. Никакой взаимовыручки.

Так все и шло, пока испытание не навалилось на наш дружный коллектив. Звонят из главка, намекают, что высокооплачиваемых сотрудников у нас многовато, а работы от нас давненько никакой не видно. И предлагают сократить Одну штатную единицу.

Что делать, неделю мы думали-гадали — кого? И тут опять подходит к моему столу Таранькин и говорит как профорг:

— Знаешь, Костиков, одна есть к тебе у коллектива просьба как к самому сознательному из нас. Сократись, а?

— Я-а?!

— Ну, а кого еще, сам посуди. Будем говорить --">