Ольга Кедук - На медаль

Комиссия не возражала и вообще была настроена благожелательно.

Я включила на полную мощность фонтан красноречия и завалила экзаменаторов удивительными фактами о поэзии "серебряного века". Вскользь упомянув "попсовых" Маяковского и Есенина, заблистала знаниями об Анненском, Брюсове и Сельвинском, предполагая, что выход за пределы школьной программы даст мне пару бонусов перед шолоховским фиаско.

На четвертом из шести стихотворений меня попросили прерваться и перейти ко второму, то есть первому, вопросу.

Поэтический пыл угас.

— Шолохов, "Тихий Дон", — озвучила я вопрос.

Комиссия улыбалась и кивала.

Вдруг раздался стук в дверь.

Тихий голос из-за моей спины позвал директора, тот поднялся и, ласково буркнув мне "Продолжайте!", вышел.

Я со скрипом продолжила. Изложила скудные факты, которые удалось наскрести на задворках памяти в процессе подготовки…

Из коридора вновь донеслись всхлипы, и ещё один экзаменатор с извинениями меня покинул.

Мы остались с Анеттой Станиславовной наедине, не считая десяток готовящихся к ответу школьников.

Увы, факты о "Тихом Доне" кончились, и начались фантазии.

Рассказ мой коснулся главной идеи произведения. Потому что какая может быть главная идея романа о казаках? Правильно, свобода!

— Шолохов заложил в характере всех героев произведения всепобеждающее стремление к свободе! Свободе любить, свободе принимать решения по совести. Между строк можно разглядеть и личные трагедии автора, жившего в несвободную эпоху… — лила я в уши Анетте Станиславовне, напоминая себе героя известного анекдота про блох. Та слушала без энтузиазма, но ободряюще кивала и вопросов не задавала.

Чувствуя поддержку, я возвысила голос, вырывая из летаргического сна присутствующих коллег по экзамену:

— Да, порой герои поступают, как велит им долг, но в этом читается великая скорбь украинского народа, века истории которого прошли в кабале подчинения!

Анетта Станиславовна подпрыгнула на стуле:

— Оля, какой украинский народ?

Мой энтузиазм лопнул, как воздушный шарик.

— Так… это… — я замялась, изнывая от желания продекламировать ещё пару стихотворений эпохи "серебряного века". — Казаки же…

— Оля, "Тихий ДОН"! Это донские казаки. Это в России!

Именно в этот момент в кабинет вернулся директор.

— Достаточно, Оля, — со вздохом поговорила Анетта Станиславовна. — Двенадцать… Следующий!