Ростислав Астров - 40 градусов

уже в 32 зуба, наливал в граненый стакан водку, затем выпивал её.

— Наливай! Гость протягивал опустевший уже «граник» (или «малинковский»— это как вам больше нравится), исподлобья поглядывая то на Демьяна, то на початую бутылку.

— Ты в армию не хочешь? Послужил бы немного, глядишь, и ума набрался!!! — Вова, прищурившись правым глазом от сизого дымка, испускаемого сигаретой, смотрел на Демьяна, и, казалось, посмеивался про себя. — Ты совсем загнешься здесь от зубчихиного самогона, «Веркиного» спирта… — Самогон у Свахи беру… Аххх! Что за пойло!.. Демьян вожделенно крякнул, — Даже голова с утра не болит от него. Он поправил свои реденькие светлые волосики, почесал безволосый подбородок. Он представлял собой индивидуума разговорчивого и беспокойного. При массе тела своего около 46 кг и росте 175 см, в летние месяцы он выставлял напоказ свою «мужественную» грудь, кою можно было немедленно использовать студентами медицинских институтов в качестве препарата для изучения скелета человека. Следует отметить, однако, что при всей своей худобе Демьян обладал достаточной физической силой чтобы, скажем, схватить мешок с сахаром и убежать с ним. Естественно, бежал он с мешком единственно с одной целью — сбыть его и опохмелиться немедленно, тут же! Цвет лица — характерный, руки трясутся, глазки бегают, при упоминании об алкоголе оживает, становится весел, сразу рассказывая очередную свеженькую пьяную историю, случившуюся накануне. Из особых примет Демьян обладал розовато-бледным шрамом на левой щеке. Эта травма была причинена ему раскалённой спиралью электрической плитки, на которую тот опрометчиво прилёг отдохнуть. Человеком глупым не был. На всю критику по поводу своего вечно пьяного состояния и поведения он хоть и отшучивался, однако в глубине души своей копил всё это. Подобно скупцу, стерегущему несметные сокровища, Демьян сохранял в тайниках своей памяти, во-первых — каждое осуждение, брошенное в его адрес, упрёк или откровенную брань окружающих, во-вторых — глухую затаённую обиду на некоторых жителей села, и в-третьих — смутные догадки по поводу того, что всё вышеозначенное есть не что иное, как кара небесная за свои же собственные поступки.

Однако следует отметить здесь, что за этой последней мыслью следовала другая: если это заслуженное наказание, так и обиды на некоторых товарищей безосновательны, а этого бурная демьянова натура не могла вынести никак. Иногда наш герой, напиваясь, говорил, что всё понимает, однако выпивать не бросит, никогда не женится и постоянную работу не найдёт. На что же он существовал, спросите вы? Случайная работа, «шабашка». Демьян не боялся никакой работы, в особенности, если по ее окончании его сознание четко улавливало выпивку. Вот так и «боролся» с зеленым змием, опрокидывая стакан за стаканом, и отлично понимал, что тот гораздо сильнее…

Сейчас Демьян казался совсем мальчиком, которого отчитывают строгие родители по поводу двойки по русскому языку. Он пятерней пригладил свои волосы и заговорил:

— Вова, я тебя уважаю… Это не «пьяный базар»! Ты, пожалуй, единственный человек из нашего класса, которого я уважаю. А почему? А происходит это оттого, что ты человек, ЧЕЛОВЕЧИЩЕ!.. — и так далее в том же духе…

— Это потому, что не живу здесь, я просто не успел надоесть тебе, вызвать чувство неприязни.

— Но ты жил здесь. Учился в школе, и мы как-то сидели вместе за одной партой. Вспомни. Физрук — Як — ломился в нашу раздевалку, а мы в это время втроём держали дверь с другой стороны.

Вова закрыл глаза и вспомнил. «Большой светлый спортивный зал школы. Пол, правда, окрашен был прескверно. Краска постоянно отставала пластами даже при влажной уборке, не говоря уж о беспокойных детских ногах, топчущихся здесь ежедневно в первой половине дня, кроме выходных, а ещё в вечерние часы по вторникам и четвергам, когда собирались на секции. Спортзал находился на 2-м этаже 2-этажного здания сельской школы. В раздевалку вела небольшая и всегда темная крутая лестница, начинающаяся у входа в спортзал и приводящая на распутье, где мальчикам было налево, девочкам — направо. Перед началом урока галдящая ватага подростков забегала туда. В раздевалке происходили вещи, обычно случающиеся, когда в одном относительно тесном помещении собирается толпа подростков. Там непременно царила обстановка непринужденного бардака и хаоса, стоял оглушительный гвалт, и школьники умудрялись на бегу --">