Виталий Осокин - Отель «Жёлтая гвоздика»

инопланетянка какая-то, а вдруг она не захочет или не может? Катя, будь человеком.

5

Матвей с грустью поглядел на Ларису, прихорашившуюся у зеркала, вздохнул и принялся натягивать джинсы. Лариса расчёсывала длинные белокурые прямые волосы. Матвей поймал себя на мысли, что в её зелёных глазах-изумрудах было что-то колдовское.

— А ведь ты приворожила меня, Лариска, как пить дать приворожила, — сказал Матвей.

Лариса на это только улыбнулась.

Матвей встал с кровати и начал одевать рубашку. Он отдыхал с Ларисой в девятом номере отеля «Жёлтая гвоздика». Ему было сорок пять лет, а Ларисе тридцать пять. У Матвея было много седых волос. Усы его были серыми и аккуратно подстриженными. Матвей снова вздохнул.

— И что мне с этим теперь делать?

— С чем? — не поняла его мысли Лариса.

— С этой любовью, с ворожбой твоей.

— Не нравится?

— Как тебе сказать?

— Говори, как есть.

Матвей подошёл к Ларисе, схватил её, поднял на руки и закружил.

— Сейчас узнаешь, как есть.

— Отпусти! Сумасшедший!

— Нет! Я хочу ещё и ещё. И только с тобой. Получишь, ведьма.

— Не надо, котик, меня муж дома ждёт. Он прибьёт меня.

Матвей поставил Ларису на пол.

— Я его сам прибью.

— Не надо.

— Надо. Я не хочу тебя ни с кем делить.

— А дети? Они привыкли к отцу.

— Ты же говорила, что они ему не нужны.

— Ну… Говорила… Может быть, я слегка преувеличила. Иногда он играет с ними.

— Когда тебя дома нет.

— Типа того.

Матвей и Лариса вышли из номера. В коридоре уборщица отвлеклась от работы, поставила швабру к стене, достала из кармана халата телефон, и направив его на Матвея и Ларису, заговорила:

— Ой, я не вижу, что тут за фигня. Сообщение что ли пришло? Опять мошенники звонили? Ироды. Или это дочка? Не пойму никак.

Проходя мимо неё, Матвей спросил:

— Слепая что ли, бабка?

— Ой, сынок, да совсем плохая стала на зрение.

— Так надо тогда дома сидеть. Чай пенсию получаешь.

— Так проживи ты на эту пенсию.

Матвей не стал ничего ей говорить в ответ. Он выходил из отеля, небрежно бросив Захару:

— Гудбай.

— Всего хорошего. Приходите к нам ещё. Мы вам всегда рады, — выдал заученные фразы Захар, кланяясь уходящим гостям.

Матвей и Лариса сели на трамвай и поехали. Они проехали до конца маршрута и вышли.

У остановки они стояли друг против друга три минуты и молчали.

— Нельзя так долго. Нас могут заметить знакомые, — прервала молчание Лариса.

— Ведьма, — сказал Матвей.

Лариса улыбнулась.

— Я не люблю, когда ты меня так называешь.

— Любимая ведьма.

— Нет, не ведьма.

— Ведьмочка.

— Всё, по домам.

— Я люблю тебя, Лариска.

— Не надо, Матвей. А то я сейчас заплачу. У тебя жена и сын.

— Да пошла она.

— А сын?

— Он уже большой. Должен понимать, что случаются в жизни непредвиденные обстоятельства.

Они разошлись.

Матвей шёл вдоль улицы около десяти минут, потом ускорил шаг и повернул резко за торец серого панельного пятиэтажного дома. За углом Матвей прижался спиной к стене и стал ждать. Скоро он увидел, как за торец дома забегает какая-то пожилая женщина в платке и солнцезащитных очках. Матвей отскочил от стены и схватил её за грудки.

— Тебе чего от меня нужно, женщина?

Матвей приподнял женщину немного от земли.

— Отпусти, козёл! — требовала женщина.

— Кто тебя подослал?

— Никто, я сама.

Матвея отпустил следопыта на землю.

— Сама. Зачем я тебе сдался?

— Я просто тебя перепутала со своим зятем. Я думала это мой зять Колька милуется с любовницей у остановки и решила проследить за тобой. Извини, мужик, я просто обозналась.

— За мной? А почему за мной, а не за любовницей зятя?

Женщина пыталась что-то быстро сообразить.

— Затупила. Эмоции захлестнули. Хотела устроить разборку зятьку и потребовать с него деньги, чтобы не разоблачить его перед дочкой.

— Ты такая жадная и скверная тёща. Слушай, я тебя, кажется где-то уже видел, но где…

Матвей снял очки с женщины. Глаза её забегали по сторонам.

— Уборщица из отеля. Какого лешего? Ты мне всё наврала.

— Нет. Я тут живу недалеко. Ехала с работы и тебя перепутала с зятем. Правда.

Матвей достал из кармана джинсов наручники и застегнул их сзади на запястьях Екатерины.

— Ты, что творишь, засранец, отпусти меня. Это беспредел. Я буду звать на помощь.

— Кого?

— Полицию.

— Я сам --">