Нина Шевчук - Оригами. Раннее

Тут Ярик пустился в долгое, нудное повествование о своей непутевой жизни. Таракан не двигался с места. Чувство страха постепенно отступило и на смену ему пришло искреннее сочувствие этому огромному, нескладному существу, так не по-тараканьи халатно относившемуся к собственной жизни. Ярик причитал, плакал, жаловался, ругался матом, а таракан внимательно слушал и сочувственно шевелил усиками, напрочь позабыв о всякой опасности. Вернулся в свою норку он уже глубокой ночью, когда Ярик мирно заснул, распластав небритую щеку по пустой тарелке.

С тех пор Рыжик понял — бояться нечего. Сентиментальное их общение периодически повторялось и таракан уже не стеснялся, слушая мученические излияния Ярика, трескать скатанные и заблаговременно приготовленные его новым другом комочки хлеба. Таракан проникся искренней любовью и благодарностью к пьянице и не представлял своего существования где-нибудь в другом месте — даже на самой ароматной городской свалке.

И теперь, мирно лежа на боку в своей норке, он в очередной раз размышлял о том, как все-таки прекрасна жизнь.

Сквозь тягучую дремоту до него глухо стали доноситься странные звуки. По полу чем-то елозили и это что-то время от времени ударялось о плинтус, сотрясая жилище Рыжика. Вдруг в норку потянуло истошно-мерзким запахом, который заставил таракана проснуться. Такой ужасный запах раз в месяц шел из ванной, когда Ярик решался постирать свою ароматную одежду. Беспокоил тот факт, что подвиг стирки был совершен всего два дня назад, и повторение вонючего действа через столь короткий промежуток времени настораживало. Медленно подняв маслину на ножки, таракан смело выполз из норки. И обмер.

Тараканий рай, чудесное, милое, грязное пристанище было изуродовано. Тонкие лапки Рыжика скользили и подкашивались на гладко вылизанном, воняющем какими-то цветами, полу. Яркий свет из вымытого плафона, более не походившего на глиняный горшок, заливал кухню. Ни крошки съедобного не валялось на ранее изобильных линолеумных полях. За покрытым новой, белой скатертью, столом чинно сидело существо, походившее на Ярика. Оно было вылизано не хуже, чем пол: стриженные волосы, бритый подбородок. Мерзко-белая майка, накрахмаленная и выглаженная, топорщилась на исхудавшем теле. Вместо обычной бутылки перед мужиком стоял заварной чайник. Похлербывая из новой чашки в цветочек, Ярик сверкал во все стороны туповатой улыбкой.

Но самое ужасное разместилось около мойки. Оно было огромное и устрашающе хрустело юбкой пестрого халата. Существо издавало высокие звуки, которые почти парализовали опешившего таракана.

От горя и недоумения выползший на самую середину кухни Рыжик приподнялся на задние ножки и очумело двигал усиками в разные стороны. Внезапно существо у раковины повернулось и увидело его.

«ААА! ТАРАКАН! — нечеловечески завизжало оно, — Ярик! Ярик!»

Ярик уронил чашку на стол и лицо его зверски исказилось. Резким движением он сорвал с ноги тапок и замахнулся.

«Ах, Ярик, Ярик», — успел подумать таракан, перед тем, как тапок со шлепком опустился на вычищенный линолеум.