Самуил Бабин - Стена. Рассвет

ужин, поджаривая на сковородке несколько яиц с остатками краковской колбасы, а Ильич стал перебирать книги, которые за отсутствием шкафа, лежали у него стопками вдоль стен, на полу.

— Вот нашел, — радостно воскликнул он, заходя на кухню, держа в руках увесистый книжный том.

— Что это, — оглянулся через плечо Митя.

— История отечественной космонавтики.

Ильич, сел за стол, надел очки и положив книгу перед собой, стал перелистывать страницы и через некоторое время радостно воскликнул, подняв раскрытую книгу и повернув ее Мите: «Это точно он».

— Кто он, — Митя выключил плиту и подошел к столу.

— Космонавт Журбаев. Смотри, одно лицо. Этот наш, который в душе и этот на фотографии перед стартом ракеты на космодроме.

Митя пригнулся, рассматривая фотографию и неуверенно произнес:

— Вроде похож. Но у этого на фотографии щеки побольше.

— Правильно. Это он перед стартом. А наш, после трех месяцев работе на орбите. Конечно похудел.

— И что там про него пишут, — Митя с интересом глядя на Ильича, присел на табуретку.

— Сейчас. — Ильич снова положил перед собой книгу и поводив пальцем стал читать вслух: «Космонавт испытатель, дважды герой страны Журбаев, совершил три многомесячных полета на космической станции. Погиб при приземлении спускаемого аппарата в шестьдесят восьмом году.»

— Как такое может быть. Сейчас только двадцать первый год, — недоверчиво ухмыльнулся Митя.

— Это в прошлом веке было, Емеля, — покачал головой Ильич и закрыл книгу.

В это время дверь ванной приоткрылась и из-за нее выглянула голова космонавта: «Я помылся. А вы не могли бы принести мои вещи?»

— Сейчас. — Ильич заложил страницу книги и отложив ее в сторону, вышел из кухни.

Вернувшись, он протянул космонавту белый махровый халат:

— Наденьте его. В нем будет удобнее. И заходите на кухню, ужин готов. Митя накрывай на стол.

— Ты же водку обещал, — Митя поставил сковородку на середину стола.

— Ах, да, — Ильич снова ушел в комнату и вернулся с наполовину отпитой бутылкой. — Хлеба нарежь. В пакете на подоконнике лежит.

— Ну, за покорителей космоса, — поднял стопку Ильич, когда все расселись за столом.

— Очень вкусно. «Давно такого не ел», — Первый раз за все время произнес Журбаев, подцепляя на вилку второй кусок колбасы.

— Митя у нас кулинарное училище закончил. Профи, — Ильич разлил остатки водки, — Ну, за благополучное возвращение на землю.

Они выпили и по примеру Ильича, кусочками хлеба стали подбирать жир со сковородки.

— Так вы не помните, как оказались у дворцовой стены, — спросил Ильич после того, как Митя убрал все со стола.

— Не помню, — пожал плечами космонавт.

— Я сейчас вам напомню. — Ильич открыл книгу на закладке и развернув, подвинул к космонавту, — Посмотрите на фото этого человека. Он вам никого не напоминает?

— Да. Это мое фото перед стартом. В шестьдесят восьмом году.

— А теперь прочитайте, что там написано внизу.

Космонавт несколько раз молча перечитал текст, потом закрыл книгу, взглянул на обложку и прочитал вслух, «История отечественной космонавтики».

— Что думаете по этому поводу, — немного подождав, спросил Ильич.

— Получается, что в спускаемом аппарате одновременно не сработала автоматическая система торможения и оповещение об этом, — задумчиво ответил космонавт. — Простите, а вы не нальете мне воды. В горле, что-то пересохло.

Митя взял кружку с полки над раковиной и налив воды из-под крана, протянул ее космонавту.

— Спасибо, — Журбаев жадно выпил и обтер губы рукой.

— А если бы сработало оповещение, можно было избежать аварии, — Ильич вопросительно посмотрел на космонавта.

— Да, конечно. Я бы сразу перевел спуск в режим аварийной посадки и тогда включились бы двигатели принудительного торможения, — спокойно и рассудительно, ответил Журбаев.

— Искренне жаль, — сочувственно вздохнул Ильич. — С этим можно сказать разобрались. А вот как вы, через пятьдесят с лишним лет, оказались там у стены, остается загадкой. — Ильич сделал паузу и добавил, — Вы знаете, что мы сейчас живем в третьем десятилетие двадцать первого века?

— Я понял, когда мы ехали в метро, что это другое время, — кивнул Журбаев, — Люди одеты совсем по-другому и вагоны метро необычные. Но как я тут оказался, если меня давно нет.

— Я знаю. «Это называется реинкарнацией», — со знанием дела произнес Митя. — --">