Игорь Резников - Записки музыковеда 2

несравненное творение его — «Пиковую даму». Предлог — будто либретто не соответствует Пушкину. Эдакие самозванцы, душеприказчики Пушкина.

Какая демагогия!

Допустить это — значит дать индульгенцию за разрушение великого наследия русской культуры. Допустить это — значит благословить крестовый поход на то, что нам свято. Ведь следующей жертвой, очевидно, будет «Евгений Онегин» Чайковского, ибо там тоже «несоответствие» с Пушкиным.

Подобную вивисекцию можно проделать, к примеру, и с гениальнейшим творением Верди «Отелло»… Прекрасный повод обвинить либреттиста Бойто в искажении Шекспира, пригласить какого-нибудь авангардиста-композиторишку, чтобы дописать и исправить Верди…

В письме не названо ни одного имени. Кто этот «композиторишка», кто эти жуткие истязатели, вивисекторы, инквизиторы, предатели святынь и где они разложили костер? Многократное повторение слова «русской» буквально заставляет оглядываться в поисках антирусских злодеев.

Но гадать не надо. Под письмом справка от редакции.

СПРАВКА

Опера П. И.Чайковского «Пиковая дама», «осовремененная» композитором А. Шнитке, готовится к постановке в Париже режиссером Ю. Любимовым. Дирижер Г. Рождественский, художник И. Боровский.

Итак, постановочную группу составляли четыре всемирно известных, выдающихся мастера.

Дальше я предоставлю слово одному из них, художнику Иосифу Боровскому:

Это безобразие «Правда» напечатала не после премьеры, а до первой репетиции. Похоже, что для этого доноса сознательно выбрали автора с балтийской фамилией. Чтобы защита Чайковского и всей русской классики не выглядела русским шовинизмом; на знамени-то был интернационализм.

А ведь было нам, дуракам, знамение! Мы с Любимовым приехали на улицу Куйбышева к Минкульту, вылезаем, а к нам здоровенный гаишник. Видно, Любимов плохо поставил машину. И только началось разбирательство, как вдруг гаишник нас бросает, бежит в свою будку и замирает. А мимо медленно скользит огромная черная машина, и мы видим за стеклом острый профиль — Суслов! Господи! Такой вялый, злой взгляд. «Старуха!!!» — нас так и передернуло. Переглянулись мы, вспомнили эпиграф…»

А эпиграф у Пушкина такой: «Пиковая дама означает тайную недоброжелательность».

Последовал разнос и суровые штрафные санкции. Спектакль ставить, конечно, запретили.

По иронии судьбы в 2000 году Геннадий Николаевич Рождественский был назначен Главным дирижером Большого театра, и Жюрайтис попал в его прямое подчинение. Счеты Рождественский, конечно, не сводил. Но рассказывают, что категорически отказывался раздеваться в служебном гардеробе, говоря: здесь ходит Жюрайтис. Украл спектакль, может украсть и пальто.

Лишь в 1990 году спектакль увидел свет рампы, и не во Франции, а в Германии, в Карлсруэ, а затем в Бонне. Постановочная группа была той же, лишь Рождественского заменил другой выдающийся дирижер — Евгений Колобов. Спектакль получил восторженные отзывы немецкой прессы.

А в 1997 году и в Москве появился спектакль «Пиковая дама» в постановке вернувшегося на родину Ю. П. Любимова — спектакль стал совместным творчеством московского театра «Новая опера» и Боннской оперы (дирижер Е, Колобов)

Xудожественно безупречен сам аллегорический образ спектакля — эдакий грандиозный игорный дом, в ночное наркотическое пространство которого втянут и весь симфонический оркестр, приподнятый к сцене, и многочисленные персонажи «игроков», освещенных призрачным светом негаснущих свечей, и — в конце концов — весь зрительный зал, сразу попадающий в атмосферу «долгой зимней ночи» (по Пушкину) и роковой ночной игры.

(Грум-Гржимайло Т. Лысая "Дама Пик" его жизни)

Сценическая история пушкинского сюжета не ограничивается оперой Чайковского. В 1864 году он увидел свет рампы в виде оперетты, автором которой стал австрийский композитор Франц фон Зуппе (нем. Franz von Suppe; 1819–1895). Оригинальное название оперетты звучало: Die Kartenschlägerin («Картёжница»), а ее премьера успешно прошла в Венском театре.

Так что к моменту, когда пушкинская повесть «Пиковая дама» попала в поле зрения дирекции Петербургской императорской труппы в качестве сюжета для оперного либретто, она уже насчитывала годы сценической жизни.

К этому сюжету обращались и балетмейстеры, --">