Джоанна Лэнгтон - Только твоя

опозорила наше имя и нанесла оскорбление семейству Доминциани!

Девушка молча опустила голову. Сейчас она готова была признаться даже в убийстве, лишь бы только дед успокоился и у нее появилась возможность поговорить о матери.

— Какую партию я нашел для тебя... Как ты радовалась тогда, что станешь женой Гвидо Доминциани! Ты плакала от счастья, когда он преподнес тебе обручальное кольцо. Я отлично это помню!

Сознание унизительности своего положения мучило Корделию, но она стиснула зубы, стараясь сохранить выдержку.

— А потом ты словно с ума сошла, — с горечью продолжил Джакомо. — Опозорила меня и себя...

— Десять лет прошло, — прошептала Корделия. — Срок немалый.

— Но не достаточный, чтобы получить прощение! — отрезал старик. — Учти, я согласился на эту встречу только потому, что мне любопытно было посмотреть на тебя. Чтобы не тратить зря время, должен сразу предупредить — никакой финансовой помощи ты от меня не получишь.

Девушка покраснела.

— Мне ничего не нужно! — заявила она. — Но моя мать, твоя дочь...

Джакомо прервал ее, не дослушав:

— Если бы она воспитала тебя порядочной женщиной, ты бы никогда не стала причиной моего бесчестия!

Сердце Корделии упало. Она поняла, что дед, как всегда, винит во всем Миреллу.

Распрямив худенькие плечи, девушка подняла голову, выставив вперед такой же упрямый, как у всех Кастильоне, подбородок.

— Пожалуйста, позволь мне все-таки сказать...

— Нет! Я не желаю тебя слушать! — Старик отошел к окну. — Отправляйся домой и подумай о том, что вы с матерью потеряли. Если бы ты вышла за Гвидо Доминциани...

— Я бы кастрировала его! — выкрикнула Корделия. Выдержка изменила ей, как только она осознала, что ее миссия не удалась.

Джакомо резко обернулся, и выражение его лица заставило ее потупиться.

— По крайней мере, Гвидо научил бы тебя, как разговаривать с мужчиной, да к тому же старшим по возрасту!

Ты ничего не добилась, тяжело вздохнула Корделия, и только подлила масла в огонь. Тебе следовало припасть к ногам деда, посыпая пеплом понурую голову и горько сожалея о разорванной помолвке. Тогда, возможно, ты чего-нибудь и добилась бы...

Старик жестом дал понять, что разговор окончен.

— Мое прощение ты могла бы получить, только выйдя замуж за Гвидо, — непреклонно произнес он.

— Скорее я стала бы премьер-министром, — в отчаянии пробормотала девушка.

— Думаю, ты все поняла.

— А если мне удастся женить его на себе, я по-прежнему наследую империю Кастильоне? — поинтересовалась Корделия.

Старик грозно сдвинул брови и посмотрел на нее уничтожающим взглядом.

— О чем ты говоришь? Женить на себе Гвидо Доминциани, которого ты жестоко оскорбила? Да он может заполучить любую девушку, стоит только захотеть...

— Редкая девушка обладает приданым, которое ты предложил ему за мной десять лет назад, — возразила Корделия.

Джакомо чуть не задохнулся от такой наглости.

— У тебя что, совсем стыда нет?

— Вероятно, я утратила его вместе с иллюзиями, когда ты попытался сбыть меня с рук, словно одну из своих компаний, — резко парировала она. — Но ты так и не ответил на мой вопрос.

— Я не понимаю, какова его цель. — Предельно раздраженный, старик развел руками.

— Просто хочу знать.

— Ну что ж... — Джакомо задумчиво прошелся по комнате. — Если бы ты все-таки стала женой Доминциани, я бы переписал на его имя контрольный пакет акций “Кастильоне Корпорэйшн” прямо в день вашей свадьбы... Но это невозможно! — Широкие плечи старика опустились, и у него вырвался горький смешок. — Да, я мечтал передать дело всей моей жизни в надежные руки. Неужели я хотел слишком многого?

Корделия поджала полные губы. Хотя ее несчастная мать, Мирелла Кастильоне, никогда не обвиняла своего отца в том, что тот отказался от нее, девушка уже давно поняла, что для этого человека благополучие бизнеса значит гораздо больше, чем родственные узы.

Что ж, раз дед принял меня только из любопытства и ничто не может его поколебать, зачем оставаться там, где мне не рады? — вздохнула девушка.

Она встала и направилась к двери, но в последний момент все же решила сделать еще одну попытку достучаться до сердца Джакомо.

— Здоровье мамы ухудшается, — бросила Корделия через плечо.

Старик проворчал что-то гневное на родном языке.

Она стремительно обернулась, и глаза ее сверкнули.

— А ты не подумал о том, что если твоя --">