Анна Мак–Партлин - Заверните мне луну

внушали друг другу.

Одна Минута.

Мама часто говорила, что нам с Джоном пора подумать и о брачных узах. Я просила ее не вмешиваться, на что она отвечала, что ей небезразлична судьба собственной дочери. Мы часто конфликтовали, когда разговор заходил о замужестве. Я считала, что двадцатишестилетней девушке рано выходить замуж. Это ощущение не покидало меня, несмотря на напоминания матери о том, что к двадцати четырем годам у нее уже было двое детишек. На что я резонно замечала, что времена были другие, и не ошибалась. Большинство маминых подруг к двадцати пяти годам уже обзаводились мужьями и детьми. Мое поколение было абсолютно иным. Эстрадные ансамбли против поколения МТV. Она выросла на Дике Роке (популярный ирландский музыкант, актер и телеведущий середины 60-х гг.), я же вращала бедрами под Мадонну. До встречи с отцом ее представления о веселой вечеринке ограничивались лишь попиранием стены на местной танцплощадке в надежде, что какой-нибудь молодой человек пригласит ее на вальс. Я же принадлежала к поколению диско. К тому же ни одна из моих подруг не была замужем.

Тридцать секунд.

Хорошо, это не совсем правда. Энн и Ричард впервые увидели друг друга в колледже. Она была абсолютно заурядным ребенком из семьи среднего класса из Суордса. Отцом Ричарда был один из богатейших землевладельцев в Килдэре. Они познакомились, будучи абитуриентами, когда стояли в очереди на запись в любительский театральный кружок. Они разговорились, а после вместе пошли выпить кофе. С того момента они были неразлучны. Энн и Ричард поженились спустя год после окончания колледжа. Но самое главное: они были единственной женатой парой. У Клоды, моей лучшей подруги с четырех лет, отношения с мужчинами длились не больше четырех месяцев. На момент окончания колледжа она представляла собой умную, упрямую, целеустремленную женщину, мечтающую только о карьере. Через три года ей удалось дослужиться до старшего ответственного сотрудника крупной рекламной компании. У нее получалось все, за что бы она ни бралась, за одним маленьким исключением — ее личной жизни. Эта ощутимая неудача резала ее без ножа.

Одно время Клода встречалась с Шоном, лучшим другом Джона, — смуглым задумчивым холодным красавцем. Кло называла его ожившим Давидом. Шон не только успел переспать с восьмьюдесятью процентами студенток из гуманитарного корпуса колледжа Троицы, но и умудрился затащить в постель нескольких преподавательниц. Но дольше всего он встречался с одной американкой по имени Мармеладка (это ее настоящее имя, ей-богу). Он познакомился с ней летом, когда мы все работали в Нью — Джерси. Это был типичный ходячий кошмар с кожей шоколадного цвета, карими глазами, пышной грудью и узкой талией. Ее длинные каштановые кудри почему — то напоминали Энн шевелюру гитариста из группы Queen Брайана Мэя. Шон называл ее «вкусняшкой»; для остальных же она была «Брайаном». Их отношения продлились целых шесть недель. Вскоре Шон бросил колледж, и после нескольких неудачных попыток ему улыбнулась удача — он устроился редактором в мужской журнал. Его острый ум, искреннее поклонение футболу и энциклопедические знания в области женского организма стали залогом его успеха. Он не пекся об отношениях, и создание семьи для него определенно не являлось задачей первоочередной важности.

Десять секунд.

Джон любил наш образ жизни. Вы когда-нибудь встречали такие самодовольные и ограниченные пары, которые начинаешь ненавидеть с первого взгляда? Он иногда выглядел именно таким. Казалось, ему было наплевать на то, что Шон прошелся по всему женскому составу колледжа. Хотя он признавал сексуальную связь лишь с одним-единственным партнером. Он был доволен, любим и счастлив, Джон вообще являлся редким видом. Точнее, мы были редким видом.

Впервые мы стали близки, когда нам было лет по шестнадцать. Мы сидели в палатке на склоне горы в графстве Уиклоу. Стояла теплая летняя ночь. На темно-синем небе, расстилающемся словно бархат, светила полная луна, круглая и яркая. Высокие пышные деревья были изнурены солнцем. Ни ветерка, ни единого движения — мир, казалось, замер. Сначала мы долго целовались, постепенно поцелуи перешли в жаркие объятия, ну а дальше все случилось само собой. После этого мы долго лежали в объятиях друг друга и смотрели на пятна, виднеющиеся на голубом нейлоне палатки, размышляя о том, ради чего возникла вся эта суета.

До этого Кло успела --">