Вера Владимировна Иванова - Мой прекрасный враг

Вера Иванова Мой прекрасный враг

30 июня, воскресенье, 15.30

Он

Вначале я увидел ее коленки. Они были голые, загорелые, грязные и исцарапанные. Я подумал: «Интересно, как можно появляться с такими коленками в общественном месте?»

Потом я заметил, что на коленках лежит раскрытая книга. «Закон Мэрфи» – прочитал я на переплете и обалдел. Такая же книга лежала сейчас у меня в сумке: издательство «Попурри», Минск, 1998 год. Я хотел было посмотреть, до какого места она дочитала (потому что сам продвинулся до «Закона Майлза»), но тут книгу захлопнули, а я только и успел заметить, что руки, сделавшие это, загорели ничуть не меньше коленок и мылись в последний раз, наверное, тогда же. Мне даже показалось, что я увидел черную кайму под ногтями – нет, такого просто не могло быть у девушки, читающей «Закон Мэрфи»! Но кто знает… Раньше я вообще никогда не встречал девчонок, которым было бы известно это имя, поэтому и судить о них объективно не мог. Не хочу показаться чистоплюем и потому признаюсь, что мое впечатление о ее ногтях могло быть и неверным – я не присматривался к ним, потому что меня отвлекла закладка ее книги: это была сотня, самая настоящая купюра, которую она небрежно засунула между страниц как никчемную бумажку.

А волосы! Растрепанные, с какими-то перьями. И восемь штук сережек на теле – это только те, что я смог увидеть! Представляю, сколько их у нее там, под одеждой!

Но больше всего меня поразили татуировки. Голые плечи украшали птицы – на правом сидела черная, на левом – белая. Вернее, не белая, а телесная, просто контур из маленьких точек. Это было так вызывающе, что я поперхнулся «орбитом» и закашлялся.

Ненавижу таких! Настоящая дичь. От них все беды в мире. Они плюют на приличия, нарушают правила, будоражат окружающих!

Милена, моя приятельница, назвала бы ее «бродяжкой с претензиями» или «закладкой на черный день». Милена вообще лучше меня разбирается в людях, а уж от ее метких характеристик еще никому не удалось отмыться! Кстати, меня она после первой встречи обозвала «пельмень с сюрпризом».

Потом возмутительница моего спокойствия сунула книгу в стоящий сбоку огромный рюкзак и достала маленький альбом, в котором тут же принялась рисовать. Вообще-то я не люблю лезть в чужие дела и ненавижу, если кто-то вдруг начинает заглядывать мне через плечо, но тут не удержался и взглянул на ее каракули.

Это было очень даже неплохо! Сидящий напротив ребенок вышел как живой – и это за одну минуту и в три штриха! Да еще притом, что непоседа все время вертелся. Затем настала очередь старичка с зажатой под мышкой таксой – особенно хорошо вышли его помятая кепка и складчатые, шелковистые ушки собаки. На следующем листке стали появляться какие-то знакомые черты, но тут поезд остановился, художница убрала альбом и, прокладывая путь огромным рюкзаком, как тараном, вырвалась из вагона.

Сам не знаю, зачем я вышел на той же станции… Мне нужно было ехать дальше, я катастрофически опаздывал на юбилей бабушки, где собиралась вся родня. Мероприятие обещало стать эпохальным, ведь в этом году торжество решено было совместить с годовым собранием акционеров, состав которых исчерпывался членами нашей семьи. Я уж не говорю о футболе – финале чемпионата мира. Матч должен был вот-вот начаться, а моя машина, как назло, сломалась в пробке в ту самую минуту, когда я со скоростью улитки вполз в туннель. Хорошо хоть, это случилось рядом с метро!

Дальше я увидел, как из книги, лежащей в кармане ее рюкзака, выпала сотенная купюра. Я поднял бумажку, повертел в руках… и тут мне в голову пришла гениальная идея. Улыбнувшись, я спрятал сотню в кошелек, достав взамен десять баксов. А потом догнал чудо в перьях.

– Это не вы уронили? – обратился я к ней, протягивая десятидолларовую бумажку. Безотказный способ знакомства я перенял у своего телохранителя и приятеля Боба Свирского – таким образом он умудрялся на спор познакомиться с пятнадцатью девчонками за вечер. С того момента как он изобрел этот способ, от десяти баксов не отказалась ни одна, включая его нынешнюю жену. Правда, кошелек Боба за это же время похудел на пару тысяч, но игра стоила того, и он продолжал ее, невзирая на вполне удачное супружество.

– Не я, – отмахнулась дичь, едва взглянув на деньги.

– Но как же! – принялся настаивать я, едва поспевая за ее размашистым шагом. – Я сам видел, как это выпало из вашей книги!

Она остановилась так резко, что я --">