Инесса Клюшина - Работа над ошибками (СИ)

не научилась за два года), а пес привычно пристраивается рядышком с хозяйкой, временами чуть забегая вперед, насколько позволяет ему поводок, и ненадолго задирает лапу. Навострился, шельмец.

К Стасу относится неоднозначно: не рычит, но и хвостом не виляет. Умные собачьи глаза наблюдают за Стасом, все примечая. Не доверяют. Но все же пес привык к Стасу, как реальную опасность не расценивает. И на том спасибо.

Пес вырос невысоким, с мощными лапами и челюстью, напоминающей челюсть овчарки. И окрасом немного похож на овчарку. Хозяйку, как понял Стас, хоть особо не уважает, но любит. Чувствует, что женщина, что ли?

Впрочем, Стас задумывается об этой парочку редко-редко. Только когда их видит, или еще реже. Он привык к мадам, и она привыкла. Кивает ему иногда, когда пробегает мимо. А иногда не кивает.

В жизни Стаса все очень даже здорово. Бизнесы давно налажены, вот дачку отстроил. Алиска, молоденькая модель потрясающей красоты, часто остается у Стаса на ночь. Здоровье нормальное, ноют, конечно, старые раны, особенно последняя. Но терпимо.

А жизнь идет по определенному распорядку.

Утром у Стаса по плану собственная пробежка и необязательная встреча с мадам и Жужиком (только классическая неудачница, как мадам, могла так назвать свою бедную собачку. Стас как первый раз услышал сию кличку — ушам не поверил), днем — работа и разъезды по делам, вечерами бывают тренировки, кино с Алисой, рестораны, сауна… Случаются жаркие ночи, и снова утро… Все хорошо, если бы не щемящее чувство тоски. Она недавно появилась, как Стас все свои проблемы по бизнесу решил. Впору тоже пса завести.

Все-таки молодец неудачница. Хотя лучше бы семью завела. Детишек там… А с другой стороны, на то она и неудачница. Вряд ли что у нее получится.

Стасу так хотелось верить в это. Он понимал, что мадам — гарант спокойствия его души и радостной уверенности в том, что сам Стас — настоящий счастливчик. Это яркое напоминание: есть люди, которым еще хуже, но они вряд ли что-то изменят в своей жизни. Не дано. Так говорят про таких людей, верно? А почему, Бог их знает…

А летом мы с Жужиком каждый день по вечерам читаем умные книжки. Сейчас время отпуска, и я читаю много-много. В учебный год такого себе не позволишь, и все же в загруженные учебные будни и выходные выбираю один день, чтобы так же отдохнуть душой, как и летом. Иначе с ума сойду от обступающих меня проблем.

Обычно в это время Жужик укладывается где-нибудь в ногах, а я завариваю себе хорошего чая и с огромной кружкой подсаживаюсь к столу, на котором стоит лампа с зеленым абажуром. Ах, отголосок девятнадцатого века! Тогда читали книги всей семьей, их берегли и ценили…

Жужик умильно щурит глазки и подползает чуть ближе, прямо под ноги. И за окном тихо, и моя душа замирает от прекрасных фраз, написанных в книгах…

Сейчас мы с Жужиком перечитываем Новый Завет. Именно он спас меня когда-то от многих «почему», постоянно вертящихся в голове. Почему я не смогла сохранить свой брак? Почему муж ушел к подружке? Почему я никак не могу найти хорошую работу и помахать школе ручкой? Что должно произойти, чтобы мне встретился любимый человек? И встречу ли я его?

Если на первый вопрос я ответ могу дать, смешной и детский, то остальное объяснить не в силах. Зато Новый Завет отвечает крайне понятно: Господу видней. Все в мире так, как и должно быть. И ни один волосок с твоей головы… Ну, вы понимаете, о чем я.

Когда я читаю Библию, душа наполняется…

Дальше может быть только лирика, и на этом месте я обычно останавливаю школьников, говорящих свое сокровенное о каких-нибудь высоких вещах: здесь опасно брать слишком высокие ноты. Можешь не потянуть, и будут они слышаться фальшиво. «Мысль изреченная есть ложь», — мягко напоминаю я слова великого поэта пунцовому от переполняющих его чувств старшекласснику и спокойно перевожу разговор на более приземленные вещи.

Ученик или ученица все же запомнит это чувство. Может быть, когда-нибудь оно охватит их вновь, и я буду счастлива, хотя, конечно, никогда об этом чувстве не узнаю.

Вот такими мечтами я тешу себя на уроках литературы, потому что это все — теория, а будничная практика грустна и отчасти жестока. Подозреваю, что в глазах некоторых моих коллег так и остаюсь романтичной дурочкой-декабристкой, вышедшей воевать с холодным равнодушным миром в одиночку. Ничего. И один в поле воин.

Но сегодня я успеваю прочесть --">