Мария Анатольевна Акулова - Залечишь мои раны? (СИ)

том, войдет ли когда‑то ее фотография в топ-100 лучших снимков года по версии одного из известных ежемесячников, а в том, заставит ли ее фотография человека остановить на ней взгляд, задуматься, осознать, в каком красивом и одновременно ужасном мире мы живем, как прекрасны бывают человеческие эмоции, как человечны бывают животные, как неповторима природа в своей асимметрии. Сможет ли она когда‑то сделать больше чем просто фотографию? В этом Снежана сомневалась. Сомневалась иногда настолько, что клялась никогда больше не брать в руки фотоаппарат, удаляла сделанные уже снимки, не жалея о них ни секунды, всерьез вбивала в Гугле «ищу работу», намереваясь покончить с этими детскими шалостями, когда‑то одобренными Самарским.

Это он вселил в нее веру, что рано или поздно у нее получится все. Получится фотография, о которой она мечтает. И она ему верила, бесконечно, долго, отчаянно, вот только даже на первую выставку он не пришел… Был тогда слишком занят делами в Париже, а второй уже не было. Не было его, не было желания, да и возможности, в общем‑то, не было.

Брать деньги у Ярослава она не захотела. Он предлагал. Конечно, не открыто, ведь никогда не был дураком, знал, что не возьмет. Но она отказалась и от более завуалированных предложений. Не приняла его «будущую выгодную инвестицию». После того, как он ушел, некому было вселять в Снежану веру в то, что инвестиция будет выгодной.

Родители бы никогда не отказали. Стоило лишь написать, и они перевели бы на счет столько денег, сколько нужно, интересуясь о том, куда они пойдут лишь для проформы. Они доверяли дочери, верили в ее рассудительность, а еще были готовы любым способом помочь выбраться из депрессии, в которую, несомненно, она должна была впасть после расставания с Ярославом. Но брать их деньги Снежана также не захотела. Она впервые стояла на пороге действительно самостоятельной жизни. Возможно, слишком самостоятельной, после детства под крылом родителей и юности с Ярославом. Стоило сделать шаг назад, и никто бы не осудил. Стоило переехать к родителям, в Днепр, и никто бы слова не сказал, никто бы не назвал слабачкой, жалкой, инфантильной. Только она бы себя презирала. Потому и отказалась от денег Ярослава, родителей, Димы. Решила, что научится жить сама, обеспечивать себя, планировать и реализовывать планы. И пусть сначала шло туго, пусть она понимала — Самарский свою роль сыграл, не финансированием, так подпольным поиском клиентов, у нее получилось.

Она не занималась больше выставками, фотографировала для журналов, делала портфолио, зато обеспечивала себя, чем пыталась гордиться. Должно же быть в жизни хоть что‑то, чем можешь гордиться? Если это не семья, с которой не сложилось, то пусть хоть в работе все будет удачней…

— Перерыв пятнадцать минут, — пролистывая фотографии и отмечая, что синий цвет губ моделей не слишком удачно выглядит на фоне выставленных декораций, Снежана отправила их отогреваться, а сама направилась обратно к столику, на котором оставила сумку для фотоаппарата.

— Снеж… — Аня подлетела сзади, обвивая талию подруги, засунула руки в карманы жилетки Снежи, отогревая окоченевшие пальцы.

— А? — Снежана не обернулась, продолжая заниматься аккумулятором. Кажется, придется покупать новый фотоаппарат, этот в последнее время слишком часто барахлит.

— У нас же завтра тоже съемка, да?

— Да.

Дальше Аня могла уже не продолжать. Даже оглядываться Снежане было не нужно, чтобы понять — подруга собирается отпроситься. Зачем? Кажется, сегодня не один осветитель собирается неплохо провести время.

— А ты сможешь…

— Сама? — Снежана закрыла отдел для батареек, поворачиваясь лицом к собеседнице. Она не злилась, даже пыталась порадоваться за подругу — если у нее в личной жизни полный штиль, это ведь не значит, что так должно быть у всех. Конечно, самой снимать вечером не хотелось, но это не причина отказывать.

— Угу, — Аня кивнула, а лицо девушки светилось ярче солнышка.

— Хорошо.

— Обожаю тебя! — девушка не бросилась на шею начальнице, только стиснула немного руку, а потом отпустила, возвращаясь к работе. Устраивать сцены щенячьей радости посреди съемок желания не было ни у одной, ни у второй.

— А кого мы снимаем? — Снежана окликнула свою помощницу, когда та успела уже отойти на несколько шагов.

— Да какого‑то бизнесмена, для журнала… Ну, ты его точно знаешь… — Аня развернулась, закрыла на --">