Ульяна Соболева , Юлия Герман - Венганза. Высшая мера

Завтрашнего дня я ждал гребанные пятнадцать лет! Я порву каждого, кто встанет на пути к достижению моей цели. Сегодня пусть всё идет на хер! Займусь этим завтра, а пока буду расслабляться, так, как я привык это делать.

Наматываю на кулак волосы блондинки, удерживая её голову на месте, и начинаю жестко вдалбливать член в ее рот до упора. Она издает булькающие звуки, вызывая у меня раздражение.

— Сука, соси лучше! — засаживаю стояк ей в самое горло, она тут же начинает задыхаться, подводя меня к оргазму. Когда ее тело содрогается от нехватки кислорода, я кончаю ей в рот. Она пытается увернуться, но я крепко держу её на месте, откинув голову назад, впитывая экстаз, вызванный минетом и ромом.

— Глотай! И не пищи, Бл*дь! — с последней каплей, извергнутой в её глотку, дергаю девку за волосы к себе на колени. Эта глупая овца дрожит, пытаясь вырваться из моей хватки.

— Ты куда — то собралась? — спрашиваю спокойно, глядя ей прямо в глаза. Оставить её у себя в борделе — самый лучший вариант для неё, но в ней нет ничего такого, что затмевало бы моих девочек. Воспользовавшись её услугами, интерес к ней моментально исчезает. Девка ёрзает на коленях, явно испытывая дискомфорт в трусиках. Усмехнувшись, удерживаю её за шею, не давая тереться своей плотью о мои колени.

— Пожалуйста, — тихо просит она, — я сделаю всё, что попросишь! — надеется на спасение, тупая шлюха. Она была так рада, что будет обслуживать меня, когда я подцепил её на байке, но ей никто не обещал, что она тоже получит удовольствие. — Говоришь, что захочу? — провожу кончиками пальцев от мочки её уха к груди, наблюдая за выступившими мурашками.

— В — в — всё, — хныкает она.

— Ты уже сделала мне хорошо. Хочешь ещё? — провожу языком от ключицы к подбородку, оставляя влажный след.

— Д — д — ддда! Всё, что попросишь, — мямлит девка. Чёрт, какая дура! Неужели не понимает, что она мне больше на хер не нужна. Но играть с ней истинное веселье.

— Что попрошу, говоришь? — усмехаюсь, наслаждаясь её напрасной надеждой, которая загорается в зелёных глазах. Девка судорожно кивает в знак согласия, готовая исполнить любую прихоть.

— А если я захочу, чтобы тебя оттрахали во все дырки мои люди одновременно, согласишься? — её глаза расширяются в шоке. Она тут же машет головой в знак протеста.

— Даже если это означает, что ты останешься неудовлетворенной? — она прекращает ёрзать, рассматривая меня. Твою мать, на кой хер жизнь дана этой телке? Для того, чтобы также бездумно отдаваться любому, кто поманит пальцем? Или за бабки? Лучше бы пошла учиться, дура!

— Ммм… — внимательно осматриваю её упругое стройное тело, миловидное лицо. Она не была шлюхой, но что — то подсказывало, что у неё есть все данные для этого. Что можно было ожидать от девки, прыгающей на байк к первому встречному?

— Но ты хочешь, чтобы я остался довольным? — усмехнулся, поглаживая её по ноге. — А если я хочу тебя только в том случае, если смогу разделить со всеми своими людьми?

Её тело напряглось как струна, представляя себе эту картину.

— Если этот вариант не подходит, тогда проваливай на хер, — скидываю её с колен, доставая из бумажника двадцать долларов и кинув ей в лицо. — Спасибо за отличную работу. А теперь пошла вон, пока мои ребята тебя не поимели.

Она быстро собрала одежду и, размазывая слезы, выбежала из клуба.

* * *

Вот и наступил момент, которого я так долго ждал. Сегодня его никто не испортит, даже такие детали как то, что я ненавижу одеваться словно хренов паинька, ненавижу ездить на тачках, в которых ты словно в гробу на колесах, ненавижу вращаться среди белых грингос. Но если не сегодня, то никогда. Мне надоело получать “кости с хозяйского стола”, надоело быть «ублюдком, готовым подтирать задницу” этим выскочкам. Русские кабронас поплатятся за каждого мексиканца, которого они отправили на тот свет и за каждого брата, который рвал задницу, пытаясь заработать честных денег, чтобы прокормить семью. Никогда больше и никто, независимо, русские то или грингос, не посмеют даже кинуть косой взгляд в сторону моих братьев.

Ауди останавливается у шикарного особняка, освещенного тысячами огней. Нет сомнений, что внутри играет оркестр, музыка разносится на километры вокруг. Машины, одна шикарнее другой, останавливаются у длинной парадной лестницы, внизу гостей встречают швейцары.

Дверь моей тачки снаружи --">