Ольга Демина-Павлова - Парижский вернисаж (СИ)

эти музы.

— Надежда, прекрати немедленно, — прикрикнула на подругу Варвара. Она была самая строгая среди подруг, как никак — нотариус. Постоянная работа с документами и людьми сделала ее ответственной за человеческие судьбы.

А Варвара была знатоком человеческих душ. Ей доверяли все: и клиенты, и родственники, и, вообще, случайные попутчики. Перед ней покаялась и Алиса, хотя долго скрывала от подруг свою боль. Варвара знала, что Алиса очень страдает от того, когда ее Лаптев приступает к работе над новым женским портретом. Портреты детей, стариков, мужчин не расстраивали Алису. Она даже с удовольствием их рассматривала. Подолгу стояла перед полотнами, находя некие огрехи, показывая мужу, где нужно усилить светотень, где заменить фон, слегка исправить контур, цвет одежды.

Общаясь в кругу художников, Алиса сама научилась рисовать. Правда, она занималась батиком — ручной росписью по шелку анилиновыми красками, все равно — это была возможность окунуться в мир прекрасного, волшебного мира. Свои работы она дарила подругам, украшала цветастыми картинами свою гостиную. Ее даже хвалили некоторые знатоки батика. Все было хорошо до тех пор, пока в студии не появлялась красивая женщина. Она царила в обители художника, осознавая свое совершенство, грацию и неотразимость от природы.

— Сева, опять ты увлекся, эта модель — твое новое увлечение? — каждый раз сетовала жена.

— Лиса — Алиса, не сердись, ну понимаешь, это же — муза, — ласково говорил Сева жене. Всего несколько сеансов, и мы расстанемся с ней, как в море корабли…

Но эти слова уже не могли обмануть Алису, которая от природы не обладала убийственной красотой. И она съеживалась от присутствия красавицы в их мастерской, а главное — от своего бессилия, что-либо изменить, безумно ревнуя и молча глотая слезы про себя.

Похищение картины

Глава 2

— Сережка, дружище, ты опять не ночевал дома, — в дверях замаячила рыжая лохматая голова. Севка Лаптев унаследовал от матери густые вьющиеся волосы. Они вились в густые мелкие завитушки, и от этого Севка не мог с ними справиться, сколь тщательно не причесывался б по утрам. Он и мочил шевелюру водой и гелем смазывал, все было бесполезно. Поэтому он всегда с завистью смотрел на черные волосы друга, которые плавной волной рассыпались по плечам.

— Эх, повезло тебе, Серега, с волосами. Они у тебя — послушные.

— Ну, будет тебе прибедняться. Да о таких локонах, как у тебя, мечтает, каждая женщина, и перманент делать не надо!

— Смеешься, — обиделся друг и отвернулся к окну.

— Не дури, приятель. Ну, будет обижаться. Я тебя так ждал. Вот посмотри, что я ночью нарисовал.

Сева внимательно рассматривал картину, стоявшую на мольберте. Чего-то не понимая, подошел поближе, сощурил подслеповатые глаза, затем отошел подальше, не отводя взгляд от картины. Наконец-то его озарило, он стукнул себя по лбу и воскликнул:

— Прекрасно! Сережка — ты просто гений. Тебе удалось переплюнуть самого Тинторетто.

— Да это и есть он сам и его портрет прекрасной незнакомки, — виновато улыбнулся Смирнов.

— Но как?! Как картина самого Тинторетто очутилась у тебя в мастерской?

— Досталась по наследству…

— Ты шутишь? — Сева недоверчиво посмотрел на приятеля.

— Ну, конечно, шучу.

— Боже, я теперь понимаю, ты украл эту картину из музея! — ужаснулся одной только мысли Лаптев.

— Да, нет же, успокойся. Никто ее не крал.

— Но тогда объясни, как портрет прекрасной незнакомки кисти итальянского художника эпохи Возрождения оказался у тебя в мастерской?

— Мне ее дал приятель, на время, на неделю. Он работает в провинциальном музее, в фондах. Ну, вот и дал мне эту картину, чтобы я имел возможность поближе познакомиться с техникой Тинторетто.

— Какой ужас! Эту картину, наверное, уже ищут. И если ее найдут у тебя, ты, Смирнов, пропал. Тебя обвинят в похищении полотна, художественная ценность которого достигает миллиона долларов. А то может и больше! Тебя арестуют, и ты потом ничего не докажешь, что это не ты вынес картину из музея…

— А кто вынес картину из музея?! — удивилась Алиса. Она только что зашла в мастерскую Смирнова и услышала обрывок фразы, сказанной мужем.

Мужчины замерли от неожиданности, они не знали, что ответить. Лаптев в нерешительности уставился на жену, он не решался раскрыть --">