Татьяна Михайловна Тронина - Паиньки тоже бунтуют

– на мутно-серое небо, откуда падал мокрый холодный снег, который таял на скулах, а затем стекал вниз по щекам, словно само небо вздумало плакать за меня.

– …Вот же люди! Я кричу, кричу… Пожилой человек просит, а она…

– А? – очнулась я и оглянулась. Сзади стояла соседка по подъезду, Валентина Сергеевна, с внуком Максимом.

– Я говорю: подвинулись бы чуть! Тут вот одна дорожка во дворе, где пройти можно, а вы, Лидочка, и ее заняли.

– Добрый день, Валентина Сергеевна. Я и не слышала.

– Ну как можно не услышать, молодая же еще.

– У меня уши заложены. Отит. Звуки доносятся словно через вату. Отоларинголог вот антибиотики выписала. – Я достала из кармана коробку с лекарством и показала Валентине Сергеевне. Максим, мальчик лет семи в грязном комбинезоне, равнодушно ковырял мыском сапога размякшую жижу под ногами.

– Ах ты, вон оно что… – сочувственно скривилась Валентина Сергеевна. – Но это пройдет?

– Сказали, что лечится. Осложнение после простуды.

– После простуды… Господи, Максим, не вздумай мне заболеть! Видишь, что может быть, если во всех лужах валяться? Ты понимаешь, как это опасно? Без ушей можешь остаться!

Я отступила в сторону, Валентина промаршировала мимо, таща за собой внука и продолжая угрожающе причитать. К счастью, половину ее нотаций я уже не слышала.

Они ушли, а мне на мгновение стало страшно. А вдруг и правда всю оставшуюся жизнь придется ходить с ощущением того, что в уши набита вата? И то и дело переспрашивать у окружающих: «А, вы что-то сказали? Простите, не расслышала!» Но, с другой стороны, отоларинголог, молодая женщина, спокойно и рассудительно объяснила мне, что, если пропить курс лекарства, воспаление исчезнет, насморк пройдет и я вновь вернусь в нормальное состояние.

А вдруг все не столь радужно?! Ведь врачи тоже ошибаются.

Я подождала минут пять, чтобы еще раз не сталкиваться с Валентиной и ее внуком, а затем зашла в подъезд.

Около почтовых ящиков были разбросаны рекламные проспекты. Я хотела поднять их, собрать, положить на подоконник (не люблю, когда беспорядок), но, когда наклонилась, в висках зашумело, внутри ушей заныло… «Да что ж мне опять больше всех надо!» – остановила я себя и принялась подниматься по лестнице на пятый этаж. Лифта в нашем доме не было.

На втором жила Валентина. Из-за двери раздавался ее приглушенный, доносящийся словно издалека голос… Судя по всему, она продолжала отчитывать внука.

На третьем этаже курил какой-то парень в тренировочном костюме. Парень проводил меня липким взглядом.

На четвертом высоко над головой нависали велосипеды. Повесили их так, чтобы не украли. Велосипеды принадлежали Ульяне и Роберту, паре неопределенного возраста, которая придерживалась здорового образа жизни.

Велосипеды эти – огромные, красивые, блестящие – вроде не мешались, но так угрожающе нависали сверху, что я всегда старалась быстрее пройти площадку на этом этаже.

Наконец, я добралась до пятого. Вся взмокшая, с колотящимся от подъема сердцем, я открыла дверь. В лицо пахнуло вареной капустой. Значит, Тугина снова решила сесть на диету. Моя соседка… Кстати, к вопросу о собственном жилье. Да, у меня есть комната в коммуналке, и это не так уж плохо. У меня имеется своя жилплощадь в Москве, и рядом всего лишь одна соседка – в общем, неплохая тетка, которая не пьет, не курит и даже не скандалит.

– Ну как? А, ты ж теперь как бабка тугоухая… Ну как ты, Лид? – заорала Тугина.

– Прогноз благоприятный, Алевтина Антоновна, – с уклончивой вежливостью ответила я.

Алевтина. Валентина. Похожие имена. Тина…

– Да? Не верю я нашим врачам… – продолжила вещать с кухни Тугина, гремя посудой. – Лежала я как-то в клинике лечебного голодания, еще в те времена, когда замужем за Павлом была. Столько денег этим врачам отвалила… И что? Двадцать кило сбросила, а потом тридцать набрала!

У моей соседки была не самая счастливая женская судьба. От первого, раннего брака Тугина родила дочь Аришу. Муж через некоторое время скрылся в неизвестном направлении. Тугина сама, как она выражалась, «поднимала» дочь. Достаточно изучив свою соседку, я могла предположить, что Ариша росла как трава под забором. Сама Алевтина работала в то время билетершей в кинотеатре.

Затем в ее жизни появился тот самый Павел, второй муж. Человек мягкий, робкий и совестливый. Настоящее сокровище, если подумать. Но Алевтина не думала, она всегда плыла по течению, совершать ненужные движения и напрягать --">