Белль Аврора - Любовь по соседству

него, еще продолжающего говорить.

Папа смотрит на маму:

— Ана...

Мама обрывает его:

— Борис.

Папа надувается и отводит взгляд в сторону.

Мама 1: Папа 0.

— Я вижу Нину у бара. Думаю, что присоединюсь к ней и что-нибудь выпью, — выбираюсь из когтей своего отца и ухожу.

Я делаю два шага и слышу, как мой папа кричит:

— Pamet у glavu! Nemoj mi sramotit!

Я ухмыляюсь. Я слышала это, когда была ребенком. Это означает: «Включи мозги» и «Не позорь меня». Каждый хорватский ребенок слышит это, пока растет, и, скорее всего, и дальше. Мне почти двадцать девять, и я до сих пор слышу это!

Мои сестры в баре беседуют и, очевидно, флиртуют с красивым барменом блондином.

Он на самом деле красив.

Не горяч. Его красота классическая.

Я видел его несколько раз, но не знаю имени. Мы все собираемся в «Белом кролике» каждый субботний вечер, чтобы выпить и расслабиться. Ник сделал нас с девочками ВИП-персонами. У нас есть собственная кабинка и все, что мы пожелаем

Я ухмыляюсь и решаю побыть настоящей сукой. Я собираюсь испортить их веселье.

Изображаю лучшую страстную улыбку, прохожу между своими сестрами и наклоняюсь через стойку к бармену.

— Здравствуй. — Я наклоняю голову и рассматриваю его лицо, как будто увидела его в первый раз. — Я уверена, что ты — новенький. Я бы вспомнила тебя, если бы видела здесь раньше.

Слегка прикусываю ноготь своего мизинца, делая акцент на естественно пухлые губки.

Бармен смотрит на мои губы, напрягается и отвечает сдавленно:

— Здравствуй. — Он прочищает горло и пытается снова: — Здравствуй. На самом деле я знаю тебя, Нат. Я вижу тебя каждый вечер субботы на вечеринках.

Я изображаю лучшее смущенное выражение лица и наклоняюсь еще ближе, так что он может видеть мое декольте.

— Прости. Может быть, я могу это исправить...

— Стефан. Но все зовут меня Шериф, — он берет мою руку и целует.

Я беру его руку, слегка целую кончик среднего пальца и провожу им по моей нижней губе. Рот Стефана немного приоткрывается, и его тело напрягается. Он выглядит болезненно. Я шепчу:

— Позволь мне как-нибудь компенсировать это для тебя... Шериф. — Затем я подмигиваю и ухожу, оставив сестер дымиться от злости.

«Ха-ха... Выкусите, шлюхи!»

У нас с сестрами отношения любовь-ненависть. Мы любим ненавидеть друг друга. Мы похожи, у нас одинаковые взгляды на многие вещи, и мы очень близки. Мы любим друг друга до смерти, и, если кто-то обидит одну из моих сестер, он ответит передо мной. Или моим кулаком. Неоднократно.

Я иду в уборную. Как только подхожу ближе, слышу, что кого-то тошнит.

— Все в порядке? — кричу я.

— Отлично! Фасолинке не нравится, что мама слишком много танцует.

Бедная Тина.

Я хихикаю:

— Либо так, либо она привлекает внимание.

Тина смеется:

— Так же, как тетя Нат!

Меня пробирает самый зловещий смех, который звучит как хохот старика. Тина смеется в кабинке, но ее быстро снова начинает рвать. Бедняжка страдает от токсикоза на протяжении всего дня. Я помню, что было так же, когда она была беременна дочерью Миа, которая умерла несколько лет назад.

— Хочешь, я принесу тебе лимонад? — спрашиваю.

Она стонет и отвечает хрипло:

— Да, пожалуйста, милая.

Прежде чем ухожу, я проверяю свое отражение в зеркале. Мне нравятся мои волосы. Они длинные и слегка волнистые. Раньше они были пурпурно-фиолетовыми, но недавно я окрасила их в ярко-красный. С моими пухлыми красными губами, зелеными глазами и пышными формами, меня легко можно ошибочно принять за Джессику Рэббит. И я люблю играть роль соблазнительницы.

Я выхожу из туалета и направляюсь обратно в бар к моим «несчастным» сестрам. Они обе пялятся на меня:

— Что это было, шлюшка? — выплевывает моя старшая сестра, Нина.

— Да, он запал на тебя и теперь не вернется к нам, шлюшка! — моя младшая сестра, Елена, иронизирует.

«Ах, чувствую любовь».

Когда люди видят нас вместе, они могут сказать, что мы сестры. У нас разница в год друг от друга. Единственное, чем мы отличаемся, — волосы. Нины покрашена в блондинку, волосы Елены окрашены черным.