Ульяна Каршева - Травница

инвалидном кресле. — Садись сюда. Как тебя зовут?

— … Света, — надеюсь, пауза для него прошла незамеченной. И тут же чисто машинально спросила: — А тебя?

Он тоже отозвался с заминкой, но не потому, как я поняла, что наскоро придумывал себе имя. Просто не ожидал, что я спрошу так легко.

— Сергей.

— Ага… Сергей, а ты богатый?

Стоящий за креслом Андрей чуть склонил голову, словно прислушивался к плохо слышному разговору. А Сергей недовольно спросил:

— Это так важно?

— Тебе понадобится врач, который умеет проводить лечебную физкультуру. Ты можешь себе позволить кому-нибудь из них платить, чтобы с тобой занимались на дому? Сам ты точно делать ничего не захочешь.

— Почему это?

— Больно же. Будешь сам себе поблажки делать. А зарядка нужна, чтобы кровь гонять, иначе от застоя лечение плохо пойдёт.

Я сидела за столом с компьютером и вспоминала, что нужно при гангрене, нумеруя записи одну за другой. Добравшись до мусорных мешков, я вздрогнула: Сергей вытянул из-под моей руки листок с перечнем, быстро пробежал глазами.

— Мешки зачем?

— Ноги надо мазать полностью и тут же закрывать плёнкой. Снадобье содержит летучую субстанцию, быстро испаряется. А менять придётся два раза в день…

Я ещё договаривала, а он отшвырнул листок и вцепился в мою ладонь обеими руками.

— Ты… не врёшь? Это и в самом деле можно вылечить?!

Его бледное лицо исказила такая страшная гримаса отчаянной надежды, что я быстро начала гладить его руки, успокаивая и еле сдерживаясь, чтобы самой не кричать от боли — сжал он изо всех сил:

— Конечно, не вру! Я такое лечила однажды, года четыре назад! Там пострашнее твоего было: у меня кулак в её стопу уже наполовину входил, у неё два пальца уже отваливались — вот как гангрена съела! А потом как начало всё восстанавливаться! Там белое что-то появилось — мы думали: что-то жуткое, а оказалось — это связки восстанавливаются. Я тебе точно говорю: у тебя полегче, можно вылечить!

Кажется, его успокоили не мои заверения, а именно сумбурный рассказ, по которому стало ясно, что я в самом деле лечила такой ужас, как гангрена.

— Хорошо, — сказал он, всё ещё задыхаясь после эмоционального выплеска. — Хорошо. У тебя отпуск? Или ты где-то работаешь?

Вот тут мою паузу заметили. А я лихорадочно придумывала, каким образом сделать так, чтобы надолго здесь не оставаться.

— У меня… отпуск. Полторы недели осталось. — Это я прикинула, сколько смогу здесь продержаться, чтобы Сергей успел привыкнуть к перевязкам и сам начал бы их делать. Или ему начали ноги перевязывать. И за какое время раскроются все тёмные пятна. Кажется, поверили.

— Хорошо. Ты останешься на полторы недели, и я заплачу за время, в течение которого ты будешь ухаживать за мной, — безапелляционно сказал Сергей.

Темноволосый Андрей пошевелился и сказал каким-то напоминающим тоном:

— Альберт будет злиться.

— И что? — недовольно спросил Сергей.

— Предлагаю ничего не говорить ему пока. Он всё равно к завтрашнему вечеру узнает, что ты отказался от операции.

Я во все глаза смотрела на этих двоих, похожих на заговорщиков. Сергей из сложившего руки пессимиста на глазах резко превратился в жёсткого человека, решающего вопросы быстро и категорично. У него даже глаза ожили. Боюсь, он не замечал, что вприщурку сверлит ими меня, поскольку я оказалась на линии его взгляда.

— Это я улажу сам. А ты пока покажи Свете её комнату.

Последние слова прозвучали явным приказом, и я невольно встала и пошла к Андрею, который кивнул мне — только после того как я встала. На пороге я оглянулась: Сергей подъехал на кресле к столу с компьютером и замер. Мне почему-то расхотелось уходить. Что-то странное было в его позе. С одной стороны, он вроде безвольно навалился на спинку кресла, с другой — напряжение его тела была таковым, что веяло от него чуть не угрозой.

Но Андрей уже вышел, и я поспешила за ним, размышляя, как круто за последний час изменилась моя судьба.

2

Уже в коридоре я хмыкнула. Этот Сергей по сути даже не спросил меня, хочу ли я вообще оставаться в этом доме. Раскомандовался. Ничего. Я уже пришла в себя. В конце концов, я не девочка-ромашка, которая чуть что — истерит до потери пульса… И здесь сидеть безвылазно не собираюсь. Дня три — и надо бы сбегать домой за одеждой и всякой нужной мелочью. Но пока… Мне любопытно. Очень любопытно! Судьба меня никогда не баловала --">