Елена Сокол - Обаятельное чудовище

— Придурок!

Не знаю, почему меня все еще трясет? Может, от того, что я не была готова к тому, что меня ударят?

И пусть это был просто тычок, всего лишь легкий удар по корпусу гермака [1], но он сработал как искра, вспыхнувшая в сознании. «Никто. Больше никто и никогда не посмеет тронуть меня! Я не позволю. Клянусь. Лучше сдохну, чем допущу повторения этого ужаса».

Вешаю шлем на багажник, склоняю голову, упираюсь руками в сидение и дышу. Вдох, выдох. Медленно считаю до десяти. Психолог рекомендовала этот способ, чтобы быстро привести дыхание в порядок. Ни черта не помогает! Будь она проклята со своими внушениями! Ни один ее совет не работает, стоит мне только вновь окунуться в черноту воспоминаний.

Закрываю глаза, и в памяти снова вспыхивают картинки.

Безупречное лицо, неистово перекошенное от злости. Сверкающие гневом зеленые глаза, — взгляд самого дьявола. Этот парень только приближается, а его ненависть режет меня даже на расстоянии. Мне довелось видеть много боли в своей жизни, но последние месяцы меня расслабили, и я начала забывать, что значит быть жертвой. И вот этот удар.

Моя голова дергается от неожиданности. Уши закладывает от хлопка по пластмассовому корпусу шлема. Парень ждет ответа, недовольно и даже брезгливо поджав красивые пухлые губы. Я прихожу в себя, рассматривая сквозь темное стекло тонкие морщинки, исказившие его рот гневной улыбкой. Пожар в груди разгорается, и моя собственная злоба выстреливает наружу.

Сдергиваю гермак, размахиваюсь — бах! И крепкая, увесистая пощечина оседает пылающим ожогом на его щеке. Вижу, как в искреннем удивлении взлетают вверх его брови. Надо бежать, чтобы не получить сдачи. Но я, будто окутанная наркотическим облаком, застываю и не могу оторвать от него глаз. Каждое движение этого хама, будь то легкое дрожание век или озадаченный поворот головы — они словно гипнотизируют меня.

«Никто не смеет тронуть меня! Больше никогда». Я буду царапаться, буду кусаться, буду биться за свою свободу до последнего вдоха. И он должен знать это.

Поэтому я выдерживаю ледяной взгляд парня с высоко поднятой головой. Его лицо очень близко, и мы смотрим друг на друга всего пару секунд, но они тянутся, как целая немая вечность.

Этот грубиян уверен в себе, но и я теперь совершенно другой человек. И не намерена терпеть унижений. Не дожидаясь ответного удара, я делаю то, чего мне хочется сейчас больше всего — стираю самодовольный оскал с его лица: быстро надеваю обратно шлем, резко срываю мотоцикл с места и мощным пинком сбиваю его байк с подножки.

— Вот сука! — Доносится в спину.

Но слова тонут в рычании двигателя. Я врываюсь в прохладу летней ночи с улыбкой, и момент моего триумфа своим сладким послевкусием на целую минуту остужает разгоревшийся в груди пожар. Скорость исцеляет меня, паника немного отступает.

Все позади. Я возле своего дома, погони за мной нет.

Так отчего же сердце все еще бьется, как оголтелое? С трудом привожу свои мысли в порядок и убираю ладони с уже остывшего сидения байка. Привычно оглядываю улицу в поисках опасности. Это глупо, ведь все мои монстры живут внутри этого дома, но я все равно ничего не могу с собой поделать. Наверное, это какое-то предчувствие или инстинкты?

Пробегаю глазами широкую дорогу, соседские особняки, ровные газончики, освещенные желтым светом фонарей, и каждое темное окно в пределах досягаемости. Все тихо и спокойно. Разворачиваюсь, чтобы войти в свой дом. Неспешно бреду к двери, провожая взглядом заветное окно на первом этаже. Свет в это время суток горит только в этой комнате — он приглушенный, мягкий, потому что исходит от маленького ночника, висящего на стене.

Я открываю дверь своим ключом, вхожу и закрываюсь на засов. Включаю свет и слышу скрип: в гостиной появляется сиделка. На ней форменное платье, вязаная кофта и пушистые тапочки.

— Добрый вечер, Наталья. — Говорю я.

— Добрый вечер, Марта.

От меня не укрывается ее взгляд на часы над каминной полкой.

— Извините, я задержалась. — Закусываю щеку изнутри.

На самом деле, мне не стыдно. Она прекрасно понимает, что мне просто не хотелось возвращаться.

— Ничего страшного, — врет она, оглядывая мой внешний вид.

Я расстегиваю куртку и бросаю прямо на пол.

— Отнесу в стирку. — Бормочет женщина.

— Не нужно. — Останавливаю ее недовольным взглядом. — Я сама. Спасибо.