(Paper Doll) - God is on my side (СИ)

закрыты. Шампанское немного вскружило мне голову, но алкоголь медленно выветривается, что я ощущаю, когда все звуки наконец стихают, и я погружаюсь в тишину, будто под воду. Ухожу с головой.

Сижу на лавке подальше от шума и гама, присущих любому празднику. Это точно было событие года для небольшого города вроде Айронбриджа. Всё прошло на высшем уровне, как раз в стиле Брук. Много цветов, изысканных вкусностей, которые мне пришлось, честно говоря, пробовать впервые, и танцы, которые и сейчас не заканчиваются. Но я отгородила себя от этого лишь из-за усталости, что навалилась на меня совсем некстати.

Весь вечер я пыталась следить за Харпер. Меня посетило чувство беспокойства за неё, когда она лишь вышла на ту чёртову дорожку, ведущую к арке. Я видела, как он смотрел на неё. Он не мог оторвать от неё глаз, даже когда все взгляды были прикованы к его невесте. Он не мог перестать глядеть на неё, а она пряталась под его пытливым взглядом, не в силах найти себе места. Во время провозглашения речи моя сестра то и дело, что не знала, куда деваться. И почему-то у меня получилось представить себя на её месте.

Стюарт всё время держал меня за руку, а я всё равно не могла справиться с беспокойством, особенно когда Харпер стояла на маленькой сцене с микрофоном в трясущихся руках и со слезами на глазах желала счастья молодой семье. Кажется, каждое слово резало ей горло. Закончив с этой безумной речью, она буквально выбежала из палатки. Я выбежала вслед за ней, но не нашла её.

В конце концов, Стюарт пригласил меня на танец. Затем я выпила несколько бокалов шампанского. Потом я вышла на улицу подышать воздухом. Кажется, я уже больше часа занята именно этим.

Мне нравятся местные пейзажи. Ветер совсем слегка покачивает волны реки, которая кажется прозрачной, когда замечаю в ней отражающиеся с неба звезды. Напрягаю слух и до меня доносится шуршание листьев на деревьях, которые будто что-то шепчут друг другу. Только к этому звуку добавляются другие, и это знакомые мне голоса.

— Убирайся отсюда, Тим! Не порть лучший день моей жизни! — Брук срывает глотку в крике. Опускаюсь вниз по спинке лавки, чтобы оставаться незамеченной. Почему-то мне становится страшно, но уместно ли будет подниматься с места?

— Ты звонила мне и плакала, клялась, что беременна от меня! Так когда этот ребенок стал принадлежать этому… — похоже, парень хотел использовать не весьма приличное слово, но осекся. Как я могла понять по его мычанию, девушка закрыла ему рот ладонью.

— С тех самых пор, как ты оказался не самым подходящим вариантом для меня, — Брук шипит, как змея, и я могу лишь представить озлобленное выражение её лица в эту секунду. Зажимаю обеими руками рот, так сильно я поражена происходящим за моей спиной.

— Не самым подходящим? Господи, Брук, да признай же ты, наконец, что любишь меня! Ты всё время любила только меня! — я представляю, как он хватает её за запястье, от чего она вскрикивает, но они так близко друг к другу, что им не избежать зрительного контакта.

Брук молчит. Это самый красноречивый ответ.

— Дело не в любви, — подол её платья шуршит. Она отходит от него на расстояние. — Относительно меня дело никогда не касалось любви! Моя жизнь почти разрушена, Тим! Меня выгнали из театра! И у меня даже нет каких-то рекомендаций, которые помогли бы мне устроиться на новую работу. Скорее, наоборот, моё имя теперь синоним слова «бесперспективность». Этот чёртов критик написал рецензию на спектакль, назвав мою игру провалом, а меня — бездарностью, — голос девушки дрожит. Я никогда не слышала в голосе Брук хоть одну нотку отчаяния. Теперь её слова составляют симфонию. — Теперь ещё и этот чёртов ребенок! — у неё надламывается голос, и девушка начинает рыдать, послав к чёрту привычную сдержанность и суровость.

— Брук…

— Если бы мои родители хотя бы узнали, от кого на самом деле этот ребенок, они бы убили меня, — Брук перебивает парня, который, скорее всего, сделал попытку приблизиться к ней. — И этот брак — мой единственный шанс оставаться на плаву. Я не люблю Флинна и даже не надеюсь на то, что он будет любить меня, но я делаю это ради себя. Мы никогда не могли бы быть счастливы, Тим.

Оба молчат. Их молчание разрывает тишину на части, так громко кричат их чувства. Моё сердце сейчас

--">