Адалин Черно - Невеста старшего брата (СИ)

выпили, — да, я безбожно вру, потому что не хочу ее расстраивать.

— Считай, что я тебе поверила, — мама говорит спокойно и легко, а потом быстро переводит тему. — Ты приедешь на мой день рождения?

— Маам, — я протягиваю, хотя прекрасно знаю, что придется ехать.

Пять лет слишком большой срок разлуки для матери, поэтому не жду, когда она начнет говорить с укором и выдаю:

— Да, я приеду. Сегодня вечером. Я даже билет взял, — снова вру.

— Я жду. И это… Вадим женится, — мысленно я стону, потому что вот кого-кого, а брата я точно не хочу видеть.

Не после Ольги. Да, прошло пять лет, и я таки смог забыть, вытравить ту суку из сердца, даже влюбиться смог. Снова неудачно, конечно, но все же. Но я все еще не готов его простить. Ее простил, даже понял, а его не смог.

— Почему ты молчишь, Максим? Вы все еще в ссоре? Может, пора забыть и простить их?

— Я забыл, мам. Простить не смогу. Не его.

— Он твой брат.

— Вот именно. Он. Мой. Брат, — выговариваю каждое слово отдельно.

Я не хочу ее расстраивать, но мы крутим одну и ту же тему уже несколько лет. Она начинает — я не хочу говорить, или говорю не то, что она хочет слышать.

— Ты весь в отца, Максим. Такой же упрямый и принципиальный, — мама говорит без укора.

— Лучше быть принципиальным бараном, чем беспринципной сволочью, — слова сами слетают с моих губ. Так, что я не успеваю прикусить язык.

— Максим.

— Мама.

— Я жду тебя вечером, — она заканчивает перепалку на тему “Простить Вадима”.

— Я буду, — отключаю телефон и иду будить случайную знакомую из клуба.

* * *

Яна

Тщательно собираюсь на день рождения своей будущей свекрови. Надеваю длинное нежно-голубое платье в пол. Подбираю к нему бриллиантовые серьги и колье, подаренные Вадимом, и завершаю образ легким ангельским макияжем.

Смотрю в зеркало и вижу там красивую девушку, нежную, романтичную, невероятно притягательную.

Почти ангела во плоти.

— Дорогая, ты готова? — слышу голос своего жениха, как только поднимаю трубку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Да, Вадим. Ты заедешь за мной?

— Да, малыш. Сейчас буду, я уже подъезжаю.

— Хорошо. Я спускаюсь.

Отключаю звонок, заправляю последнюю прядку волос, проверяю выражение лица в зеркале и выхожу с беззаботной улыбкой.

Я так устала играть…

Перед дверью, ведущей на выход, останавливаюсь, перевожу дыхание и ступаю на улицу. Машину Вадима замечаю почти сразу, машу ему рукой и иду к ней.

Он галантно открывает дверь авто, помогает сесть внутрь и залезает ко мне. Обхватывает ладонью мою талию и прижимает ближе, тянется, чтобы поцеловать, но я отворачиваюсь и шепчу:

— Макияж…

Он понимает с полуслова и оставляет попытку поцеловать меня.

Зато не пренебрегает возможностью погладить меня по спине, провести рукой по талии и зацепить пальцами грудь. Я знаю его каждое движение, поэтому сижу спокойно.

Он не делает ничего неожиданного. Гладит мою спину и талию, заправляет непослушную прядь волос, разглаживает складки на платье. Готовит куклу для показа — тут же пролетают в голове мысли, но я отгоняю их.

Мы стоим друг друга.

Ему нужна красивая обертка, а мне — его деньги.

Едва ли он об этом знает, но это и неважно. Достаточно того, что знаю я. Все секреты, тайны, то, что он таит от родителей и вообще ото всех.

— Сегодня я познакомлю тебя с братом, — как бы невзначай упоминает он, чем удивляет меня.

— У тебя есть брат?

— У нас не очень хорошие отношения, — поясняет он, — когда-то я увел любовь всей его жизни, — он ухмыляется, явно чувствуя себя выше.

Это стандартное поведение Вадима. Лучше всех, во всем и всегда.

Я горжусь им, но соответствовать такому мужчине очень сложно.

Особенно, когда вы почти на равных.

— Он все еще обижен на тебя? — спрашиваю, чтобы знать, как себя вести, но Вадим сам определяет дистанцию:

— Постарайся быть учтивой с ним, но не заигрывай, Яна. Он, вероятно, будет пытаться тебя соблазнить, флиртовать с тобой, — Вадим с силой сжимает челюсти и сдавливает мою талию. Я слегка дергаюсь, и он отпускает: — Прости.

— Ничего страшного, — я улыбаюсь, поворачиваюсь к нему и провожу пальцами по его лицу. — Все будет хорошо, --">