Ольга Николаева - Охота на журавлей

теперь отстал уже. Но матери в душу он крепко запал.

- А хотя бы и так! Все, не простой инженеришка! И долго вы будете по съемным квартирам таскаться? Даже кровати собственной нет, все по чужим спите…

-Мам, тебя послушать, так  я - дочь олигархов. И вы меня отлучили от богатого наследства, ради какого-то безродного женишка. А теперь пытаетесь вразумить… У нас с Мишей одинаковое положение! Квартиры своей, насколько мне известно, в загашнике нет нигде. Или вы что-то от меня скрываете? - Мать зацепила за больное место: Рина и Миша, действительно, устали от частой смены арендованных квартир, но в ипотеку лезть боялись, не было никакой уверенности в завтрашнем дне…

- Арина. Ты - в свои двадцать три года - уже карьеру сделала, и будешь делать дальше! Я в этом уверена, что и круче пойдешь, и заработаешь намного больше!

- Какую карьеру? У меня в подчинении несколько официанток. Это даже не менеджер среднего звена. Просто человек, чуть старше, чем рядовые.

- У тебя отличное образование и замечательные мозги! Ты явно сможешь много добиться. Да и внешность очень привлекательная, Арин, для женщины это очень важно. - Мама любила находить в девушке  все лучшее, что она передала ей по наследству.

Если насчет внешности Рина и спорить бы не стала ( грех было бы жаловаться на стройную фигуру, густую копну темно-каштановых волос, и на очень привлекательное личико, которые, действительно, достались ей от Любови Павловны), то свои умственные способности она иногда оценивала весьма низко. Вот как сейчас, например, когда она не могла прекратить этот глупый и ненужный спор, а продолжала вестись на провокации матери.

- Миша обладает тем же самым, если ты не заметила. И с внешностью у него проблем нет. Он очень умный и очень красивый.

- Вот и дура ты. - Звучало обидно, так, что даже слов в ответ не нашлось. - Если Миша для тебя - «очень», то ты никогда не сможешь заметить других мужчин, более достойных! Так и будешь держать свою синицу в руках, не надышишься на него. А другие девки журавлей себе ловят, в это время!

Сама того не зная, Любовь Павловна наступила на самую больную дочкину мозоль. Правда, болела она совсем по-другому поводу: Арина считала, что это она для Миши - синичка, а где-то ходит по свету его желанный журавль. Почему ей такое пришло в голову, да там навсегда и угнездилось, она сама сказать не смогла бы. Может быть, потому, что муж периодически звал ее птичкой-синичкой. Изредка, но это милое прозвище звучало. А спросить, откуда он его взял, девушка не решилась ни разу: как-то страшно было услышать, что это связано с известной поговоркой. Миша, действительно, был очень привлекательным и перспективным. Просто после службы в армии, куда он пошел после универа, еще не успел приработаться и проявить себя, как следует. Но среди девушек он был очень популярен, даже сейчас, когда все знали про женитьбу с Ариной, и ей очень не хотелось, чтобы однажды это как-то повлияло на их семейную жизнь.

Но если бы Рина рассказала матери, что Миша - и есть ее журавль, причем любимый и очень ее любящий, та окончательно сошла бы с ума, а потом и дочери все мозги вынесла.

- У других - характер другой. Не мой. И они в состоянии терпеть чужие заскоки! А меня кто-то вырастил очень самостоятельной, гордой и деловой. Не умеющей ни терпеть, ни молчать, ни соглашаться. Не знаешь, в кого я такая пошла, несговорчивая? - Мать в ответ промолчала. Рина сейчас била прицельно, характер у нее был точно такой, как родителям хотелось. Только вот, никому на пользу он не шел. - А Миша меня любит, и не замечает, сколько во мне гадостей и вредностей.  Другого такого я не найду никогда. Тем более - богатого и с карьерой. Им нужны послушные и молчаливые. Сама прекрасно знаешь.

-Ох, дочь… Помянешь ты когда-нибудь мои слова… - Здесь, действительно, спорить было не  с чем. Но оставить последнее слово не за собой Любовь Павловна не могла.

- Надеюсь, что даже в страшном сне их вспоминать не придется.

Глава 2.

- Родионова, аллё, ты там уснула, что ли? - Громкий оклик над ухом заставил подпрыгнуть и почти уронить тяжеленный поднос, уставленный хрупкими чашками.

Только чудо помогло удержать равновесие и предотвратить катастрофу местного масштаба, бьющую по одежде и кошельку. Но поднос, все же, пришлось возвращать на место и заново сервировать: из-за неосторожного движения содержимое чайника расплескалось на белоснежную салфетку, --">