(Леди Феникс) - Обратная сторона мести (СИ)

руки.

Зимина помолчала, затем обошла стул и вдруг склонилась над Ткачевым, касаясь пальцами ворота куртки. Павел, немного опешивший от такой вольности, подался назад, уперевшись в спинку стула.

— Я понимаю, что ты не захочешь меня даже слушать, но… Я не прошу прощения, не буду оправдываться. Что сделано то сделано. Ты можешь меня ненавидеть, можешь пытаться мстить, только это ничего не изменит. Ничего, Паш, понимаешь?

Ткачев замер, чувствуя, как все внутри похолодело. Как она узнала? Или сказала просто так? Вот уж вряд. Полковник Зимина ничего не говорит и не делает просто так.

Он поднял голову, встречаясь с начальницей глазами. Вдруг отметил сеточку морщин, круги под глазами, которые не мог скрыть даже умелый макияж. И усталость, безграничную усталость в этих самых глазах, выражение которых ему прежде никогда не удавалось разгадать.

— Ты имеешь право и на месть, и на ненависть. Но я не могла поступить по-другому. Я спасала вас всех, Ткачев…

— Свою шкуру вы спасали! — взвился Павел, снова дернувшись.

— И свою тоже, — даже не подумала отрицать Зимина. — А также Щукина, тебя, всех…

— Низкий вам за это поклон и моя вечная благодарность, — ядовито бросил Ткачев, тяжело дыша. — Вот только не надо мне лепить эту хрень про семью, братство, “один за всех и все за одного”! Спасибо, наслушался!

— Это не хрень, — очень тихо возразила Ирина Сергеевна, продолжая все также удерживать пальцы на плотной джинсовой ткани. И мимолетно почувствовала разгоряченность кожи, когда Ткачев нервно подвинулся, заставив руки соскользнуть от резкого движения. — Это правда, Паша. Вы все — моя семья. Я помню, что каждый из вас для меня сделал. И буду защищать каждого, каждого из вас, насколько это в моих силах.

Ткачев молчал, перехватив ее руки, неспособный оттолкнуть. Стиснул запястья, чувствуя под пальцами биение пульса, неожиданно рваное, нервное, и застыл, отчего-то не в силах пошевелиться.

— Я тоже помню, Ирина Сергеевна, — произнес едва слышно. — Все помню. И от этого еще паршивей.

========== Неожиданный союзник ==========

— Подъем, тварь! — что-то больно ткнулось в бок, заставляя вздрогнуть. Зимина медленно открыла глаза, стремясь сфокусировать взгляд, но безуспешно. К тому же ужасно шумело в голове, а в горле пересохло. Попытка вспомнить хоть что-нибудь отдалась в висках жуткой болью, и Зимина, с трудом выдохнув, решила не усугублять и без того неважное состояние.

Чья-то крепкая рука ухватила за плечо, без малейшей заботы помогая приподняться и толкая к стене.

— Что, гадина, думала, мы все это так оставим? — Ирина Сергеевна не сразу поняла, что это голос Терещенко. А в полумраке, да и еще в таком “разобранном” состоянии, не могла увидеть, какой злобой искажено его лицо, какая дикая ненависть полыхает в глазах, принявших совершенно ненормальное выражение. — Ты сдохнешь, поняла! Ответишь за Катю!

Олег стиснул зубы, подавляя полный злобы рык, бьющийся в горле. Невероятное по своей силе желание уничтожить, растерзать, разорвать эту тварь затапливало с головой, выметало из сознания всякие мысли. И сдерживаться Терещенко не стал. Сколько казавшихся бесконечными дней, часов, минут он мечтал об этом?

Первый удар снова пришелся в бок. В нем было столько подкрепленной яростью силы, что удивительно, как не затрещали ребра. Затем ударил в лицо, наотмашь, отчего Зимина врезалась головой в стену и сползла вниз. Олег резко поднялся на ноги, в прямом смысле собираясь затоптать, раздавить, но влетевший в ангар Павел вцепился в него мертвой хваткой.

— Олег, ты что творишь?! — Ткачев оттолкнул Терещенко в сторону, закрывая собой лежавшую на полу женщину. — Мы не о таком договаривались!

— А ты и повелся, — презрительно сплюнул под ноги Олег. — Эта сука заслуживает смерти, так что я тебе обещаю: ей отсюда не выбраться.

— И что ты собираешься делать, что?! — повысил голос капитан. — Предлагаешь забить ее тут до смерти? Кому это поможет?

— А кому ее чистуха поможет? — тоже заорал Терещенко, стискивая кулаки. — Ты идиот или притворяешься? Она же от всего отмажется, едва отсюда выйдет! И нас потом грохнет нахрен! Лично я на тот свет не тороплюсь!

— Нет, так нельзя, — Ткачев опустился

--">