Стелла Грей - Успокой меня

– Да вы издеваетесь! – зло выпалила я. – Объясняю в последний раз: мой багаж каким-то образом перепутали вот с этим! – я ткнула пальцем на розовый чемодан и тут же перевела его на дрожащую всем телом зверюгу, размером не превосходящую мой рюкзак. – И это тоже не мое! Либо вы немедленно разберетесь с этой ошибкой, либо я!..

– Элеонора! – прервал меня знакомый, чуть вибрирующий от раздражения голос. Обернувшись, я узрела федерального маршала Пастерса во всей красе. Как всегда собранный, деловой и спешащий на помощь. – Что случилось?

– Ваша знакомая не хочет забирать багаж и собаку, – тут же начала жаловаться сотрудница аэропорта. – Угрожает скандалом и жалобами!

– Я пока никому не угрожала, только просила разобраться…

– О, все в порядке. Это наш багаж, – снова вклинился Пастерс, заставляя меня обалдеть от возмущения и, в коем-то веке, замолчать. – Простите за недоразумение.

– Вот и прекрасно. Очень рада, что мы сумели разобраться, – изобразила вежливость женщина, бросая на меня взгляд, полный превосходства и вручая в руки Пусю. – До свидания!

Она уходила, а мое раздражение нарастало.

Резко развернувшись, я уставилась на Пастерса, собираясь закатить уже настоящий скандал. Но, он успел заговорить первым.

– Я разберусь с багажом, обещаю. Мы найдем, куда улетели твои вещи, и заставим хозяйку чемодана и собаки забыть про их существование.

– Не это я хотела услышать! Мне нужны мои вещи, и совершенно не нужна псина.

– Ну, подаришь ее кому-нибудь, – пожал плечами маршал. – Это точно не твоя главная проблема.

Разумеется, моя главная проблема была в том, что я вообще полезла совершать подвиги и встала на сторону закона и справедливости.

– Конечно! Я совершенно зря связалась с вами.

– А теперь послушай меня, – Пастерс подхватил розовый чемодан и, затащив меня в некий закуток, продолжил: – Я устал от тебя. Хватит. Ты сменила четыре места жительства за полгода.

– Потому что вы подбираете совершенно не подходящие для меня легенды, – по возможности вежливо и сдержанно ответила я.

– Так! – Впервые на лице маршала появилось выражение злости. Искренней и настоящей. – Ты, несомненно, очень помогла следствию, проявив гражданскую ответственность и дав показания против Сойера-старшего, и мы шли тебе навстречу, сколько могли. Я помню, что ты – журналистка, сделавшая свое имя сама, и что скандалы, интриги и расследования – твое все, но… Хватит. Это в прошлом. Сойера осудили, и правительство больше не может тащить лямку с именем…

– Элеонора Ридли, – напомнила я последнее из вымышленных имен.

– Именно так. Гувернантка. Спокойная и уравновешенная. С пятью тысячами баксов на счету.

– Пять тысяч?! – я округлила глаза. – И на что прикажите, строить новую жизнь, если мои собственные счета заморожены?

– Заработаешь, – отрезал Пастерс. – Жизнь дороже, не так ли? Или ты забыла, что Сойер-младший все еще землю роет носом? Итак, это последнее место, которое мы для тебя проспонсировали, Элеонора. Дальше сама. Новые документы, все с нуля. Уж постарайся не запороть все из-за своего характера. И место, которое тебе подыскали вполне неплохо: свежий воздух, натуральная пища, крыша над головой. Да и жалования гувернантки вполне хватит для жизни в Канзасе.

– Вот так? Поимели и выбросили, – зло ухмыльнулась я, отбирая теперь уже свой розовый чемодан.

– Прекрати. Я специально прилетел сюда на неделю раньше и все здесь проверил. Отличное место. Здесь тебя никто не найдет, если ты сама не напортачишь. Но, на всякий случай, вот тебе номер для экстренной связи. На самый крайний случай, понимаешь?

Бумажка перекочевала в карман моей рубашки.

– Всего хорошего.

– И вам того же, господин маршал, – не без обиды ответила я, двигаясь прочь.

Перспективы для новой жизни вырисовывались просто обалденные – одна, с пятью тысячами баксов на счету и чемоданом чужих вещей, еду на богом забытую ферму, воспитывать восьмилетнюю девочку.

Да-да, именно так. В программе защиты свидетелей решили, что из меня выйдет прекрасная нянька для подрастающего поколения. А уж какие