Мария Зайцева - Их безумие

темную мрачную фигуру, застывшую неподалеку. Он ковыряется с дверцей. Никак не может открыть?

Керри идет на урок, так и не увидев, что парень, бросив возню с замком, шагает за ней.

- Мне книгу, - Керри поднимает глаза на посетителя, вопросительно изогнув бровь, ожидая продолжения заказа.

Но Уокер молчит.

И смотрит. Тяжело смотрит, выжидающе.

От всей его фигуры, высокой и худощавой, упрятанной в безразмерное грязноватое худи с надвинутым до глаз практически капюшоном, веет чем-то непонятным, никак не осознаваемым.

Керри только много позже понимает, чем.

Опасностью.

Молчание затягивается, натягивается, как готовая лопнуть нить, и Керри, чуть вздрогнув неизвестно отчего, решает уточнить:

- Какую? Поконкретнее, если можно.

Уокер молчит минуту, Керри смотрит уже с недоумением. Правда не в глаза, глаза прячутся в тени капюшона, и ловить их отблеск почему-то страшно.

- Про… компьютеры.

Керри сильно сомневается, что у Уокера есть компьютер дома, хотя… Что она о нем знает?

Поняв, что больше ничего от него не добьется, девушка кивает и идет из-за стола, разыскивая нужный раздел.

В библиотеке вечером никого нет, Керри уже собиралась домой, даже ключи приготовила. Сейчас она что-нибудь ему всунет в руки, спровадит, и, наконец, останется одна. Может, чуть задержится даже, почитает…

Занятая своими планами, она перебирает книги и не замечает, что Уокер, вместо того, чтоб послушно ждать у стола, идет за ней.

Тихо, мягко ступая, он останавливается прямо за ее спиной, нависая, закрывая проход назад, к освещенной середине комнаты.

Керри осознает, что рядом кто-то есть, только когда ощущает тяжелое дыхание на своей шее.

Она резко вздрагивает, сердце тяжело бухает в грудную клетку, ноги становятся ватными.

Керри не двигается, боясь обернуться, до ужаса боясь увидеть того, что молча стоит за ее спиной, придвигаясь все ближе.

Может, если стоять не шевелясь, не реагируя никак, то он уйдет?

Но он не уходит.

Наоборот, придвигается, уже нависая над ее сжавшейся в ужасе фигуркой. Тяжелая рука накрывает ее вцепившиеся в полку, побелевшие от напряжения пальцы, он возбужденно дышит ей в затылок, он…

Он что, нюхает ее волосы?

Керри не может больше терпеть, не может делать вид, что ничего не происходит. Она оборачивается резко, мазнув его прядями волос по лицу.

Боже, как же он, оказывается, близко. Просто недопустимо близко!

Она невольно делает шаг назад, в глубине души понимая, что это не выход, что он не должен видеть, до какой степени она испугалась.

Глубинным инстинктом жертвы девушка осознает, что не стоит делать резких движений, что надо как-то отвлечь, заговорить возможно.

Она по-прежнему не поднимает на него глаз, ее взгляд находится где-то в районе его горла, смотреть выше просто страшно.

- Я… - облизнув пересохшие губы, начинает она, но Уокер тут же ее прерывает, резко двинувшись вперед, перехватывая поднятую в беспомощном защитном жесте руку, притягивая к себе и грубо впечатываясь в ее губы.

Керри застывает в ужасе, не отвечая сначала, не реагируя. А потом начиная брыкаться, отталкивать, протестующе мычать.

Уокеру плевать на ее смешное копошение в своих руках, он только углубляет поцелуй, играя с ней совсем уже бесцеремонно, пресекая попытки вырваться, попытки крикнуть.

Он прекращает ее целовать, только когда сам этого хочет.

С минуту все так же молча глядит на испуганную растрепанную девушку своим темным нечитаемым взглядом, затем разворачивается и выходит из библиотеки.

Керри буквально в ту же секунду отказывают ноги, и она опускается без сил на пол, в растерянности разглядывая книги, валяющиеся на полу.

Книги по информатике, как он и просил.

2. Рэй

Кукла.

Вот что Рэй думает, когда впервые видит ее в столовке.

Большеглазая анимешная кукла с короткими растрепанными волосами и тонкой, изящной фигуркой.

Она сидит за столом, о чем-то задумавшись, уставившись в пространство перед собой.

Хрупкая и одинокая.

Ее хочется приласкать.

Странное слово, возникшее в мозгу. Слово, никак не подходящее к его жизни.

Рэй смотрит, смотрит, не может взгляд отвести.

Худое, бледное лицо, светлые огромные глаза, какая-то болезненная изящность, как у сломанной куклы. Он представляет, как бы она дрожала в его руках, как расцветали бы на белой коже красные следы --">