Каталина Ланских - Вдребезги

Пистолет остаётся у меня. И это ещё сильней заводит. Мне доверили оружие, хотя ещё пять минут назад казалось, что он меня пристрелит.

Он двигается быстро, вколачивается чтобы стать одним целым. А я крепче сжимаю ствол и навожу на него дуло, что действует на Ена как красная тряпка на быка. Он наваливается чтобы вновь вцепится в мои губы, искусать мой язык, который хочет поиграть с его, и я обвиваю его шею.

До оргазма совсем ничего, я вот вот кончу. В момент финала мои пальцы крепко сжали оружие, а он прорычал мне в грудь засыпая тело мурашками. Подобного безумия я представить не могла. Нежные касания губ к моей груди, каждое трение словно током по коже и больно и до одури приятно. Может ли кто-то, быть таким идеальным как он?…

Отдышавшись Оуэн разжимает мои пальцы и аккуратно кладет пистолет на стол отвернув дуло.

— Осторожно, он заряжен. — он только сейчас об этом подумал?!

— Ты чокнутый…

Ен приподнимает меня, все ещё сижу на поверхности стола, широко раздвинув ноги и чувствую как по животу стекает его минувший аргазм. Смотрю как часто он дышит и сколько безумной похоти направленной на меня, в его глазах.

— Ты такая же. — я удивленно вскидываю бровь, даже пытаюсь возмутился. — Как назвать ту, которая добровольно решила остаться со мной…

Эпилог

Я не представляю свою жизнь без него. В один случайный миг все перевернулось. Сперва разлетелось на куски, а затем собралось в новый пазл на двоих.

— Пойдём со мной. — он вправляет ремень и протягивает мне руку.

Вырез на платье безжалостно разорван, я поправляю его, но он все равно остается глубоким. Пистолет который разделил наш интим остаётся лежать на столе.

Он заводит меня в одну из комнат, не знаю что в ней было до этого, но сейчас она заставлена коробками. Среди всего нахожу знакомые вещи, а первым бросается в глаза швейная машинка. Она досталась мне от мамы, дорогая сердцу вещь, то немногое, что я имела в память о ней. Я оборачиваюсь к Ену, долго смотрю на него и не понимаю. Я ведь могла по настоящему его ненавидеть за то, что он сделал. А он перевез все мои вещи прежде чем подпалить мастерскую.

— Зачем? Ты хоть понимаешь, что я бы ненавидела тебя?

— Ненависть тоже чувство.

— Ты хотел чтобы я тебя ненавидела. — он согласно прикрывает глаза. — Это ведь самоистязание…

Я бы ненавидела, за столько отнятых вещей и дорогую память, за годы труда и сил. Он бы входил в эту комнату заставленную моими вещами напоминая себе, как сильно я его ненавижу.

— Жестоко… — я подхожу ближе и он упирается своим лбом в мой.

Мне было бы просто винить его, а он бы сам себя терзал. Так хотел оградить, что готов был мучатся. Прижимаюсь к нему губами. Он хотел заставить меня возненавидеть…

— Можешь сделать эту комнату своей. — шепчет Ен.

Такое простое предложение съехаться, создать себе в доме мастерскую. Он говорит это так серьёзно, будто я уже зд есь живу.

--">