Ирма Гринёва - Всё могут короли. Одним росчерком пера. Пять слов на букву "л"

сараю?

– Ничего у меня не отшибло, – проворчал мальчишка, – Никто меня к Вам не подсылал, – начал он с последнего вопроса, – Я так, сам за Вами следил. Интересно же! А зовут меня… Тэмхас².

По тому, как мальчишка замялся перед своим именем, Аонгус понял, что он соврал. В конце концов, было не важно, как его зовут на самом деле, а вот почему ему было так «интересно» следить за ним, Аонгусом, и кто его хозяин – это было главное.

– Ты много болтаешь, а ответов не даёшь, – строго сказал король.

– Да, – горестно вздохнул мальчишка, – вот и моя госпожа так говорит. Ты – болтун, Тэм, и балабол. Толку от тебя никакого! Только она так не думает на самом деле. Госпожа меня любит. Разве взяла бы она меня в дальнюю дорогу, если бы от меня не было никакого толку? Конечно, нет!

– И кто же твоя госпожа, Тэм? – вкрадчиво спросил Аонгус.

– Принцесса э… – радостно откликнулся мальчишка, но вовремя притормозил, так что понять, что означало его «э» было не возможно – то ли первая буква имени его госпожи, то ли просто невразумительное мычание.

– Принцесса Эдми? Эйлис? Эмхир? – подтолкнул Аонгус.

– Ага! Так я Вам и сказал! Дурак я, что ли? Нет, уж, Ваше величество, лучше я промолчу. Вы же нажалуетесь моей госпоже, и меня накажут. А что я такого сделал? Просто гулял, заблудился, увидел знакомого человека и пошёл за ним. Ведь ясно же, что король к себе в замок идёт, а мне туда и надо.

– «Гулял» говоришь? А кто пять минут назад сам признался, что следил? И что «интересно»? Так-то ты правдиво отвечаешь на вопросы короля?!?

Мальчишка, пойманный на вранье, сердито засопел и через паузу ответил:

– Ну, это я так, увлёкся. Варианты оправдания придумывал. Меня уже, наверняка, хватились. Должен же я буду сказать, где был полночи? Не рассказывать же мне, что следил за королём, который по ночам к ведьме ходит?

– Что?!? Я? К ведьме?!? Как тебе такое в голову взбрело?

– И ничего и не взбрело! – темпераментно вскричал мальчишка, – Я в конюшне подслушал. Служанки между собой над гостьями посмеивались – мол, зря припёрлись, никого из них наш король замуж не возьмёт, не надейтесь! Он старой ведьмой околдован, только на неё и смотрит!

– Что за чушь! Досужие вымыслы глупых гусынь!

– И ничего и не чушь! Дурак я, что ли, всем разговорам верить? Я проверил! Вторую ночь за Вами таскаюсь. Не ем, не сплю! А Вы всё – шасть из замка, да по полям, по лесам, по пригоркам и к ведьме в замок. Сам-то я её не видел, врать не буду. Только потому своей госпоже и не рассказал про Ваши ночные блуждания. Но, коли свататься к моей госпоже соизволите, как пить дать – расскажу, скрывать не буду, так и знайте! Очень нам нужен король ведьмой одурманенный!

– Почему сразу к ведьме? – осторожно спросил Аонгус, весьма раздосадованный слухами, гуляющими о нём по округе. В его положении это было очень опасно. Очень-очень! – Может, просто к старой знакомой, доброму другу?

– Ага! К другу! Как же! Вы же, Ваше величество, ни на одну принцессу даже не посмотрели. Ни вчера на концерте, ни сегодня на балу. Как пить дать Вас старая ведьма приворожила. Принцесс всего пять. Можете хотя бы сказать какого цвета у них глаза?

Аонгус смутился и замолчал. Он, действительно, не помнил внешность ни одной из принцесс, не говоря уже о цвете их глаз. На концерте это ещё было допустимо. Музыка глубоко трогала душу Аонгуса. Чтобы королю не выдавать внутреннее смятение, он привык слушать её, закрыв глаза. Если голоса певцов или виртуозность исполнителей были выше всяких похвал, Аонгус прятал под закрытыми веками невольную слезу. Если кто-то из них фальшивил – скрывал досаду. И, кстати, вчера одно выступление королю очень понравилось. Голос певицы был чистым и высоким, как весенний ручеёк. Аонгус не обратил внимания на её имя, объявленное до выступления, и долго не мог открыть глаза, потрясённый сладостной картиной, возникшей в его душе от этого чудесного райского пения.

Да и чтобы он там увидел, открыв глаза? Современная мода, предписанная королевским этикетом, делала всех женщин на одно лицо. Высокие букли напудренного парика. Выбеленное толстым слоем краски лицо. Нарисованный красной помадой бантик губ. Даже мушке правилами строго предписывалось находиться на правой щеке. Это в этом году. А в следующем она обязательно перелетит на левую! Единственное, в чём не было ограничения фантазии хозяйки, это украшение парика бантиками, ленточками, цветочками, драгоценными каменьями. И вот здесь, уж, женщины --">