Дана Алексеева - Ненавижу (любить) тебя

Ты делала все, чтобы я считала себя особенной. Но я не особенная, мама, я такая же, как все! Та, которая хочет любить, и та, которой изменяют! Ты можешь порадоваться, я действительно не нужна Мартину! Я никому не нужна, никому!

Я кричала и не слышала себя. Затем схватила со стола семейную фотографию и разбила ее о пол.

Я выбежала из комнаты. Эйми стояла возле окна и нервно поглядывала вдаль.

– Эйми, увези меня обратно! Зачем ты меня сюда привезла? Я не собираюсь унижаться и тешить самолюбие своих родителей. Эйми!

– Тебе следует остаться здесь, Лив. Не делай глупостей. Тем более выходить на улицу сейчас – не лучший вариант для тебя.

– О чем ты говоришь? – я взглянула в окно.

– Мартин приехал. Иди наверх. Он сейчас зайдет, но мы его не подпустим к тебе!

Мартин увидел меня в окне и побежал в дом.

– Ну, давай же! – поторопила Эйми.

Пока поднималась по лестнице, я услышала голос Мартина и притормозила. Он прорывался ко мне и звал меня.

– Пустите! Мне надо поговорить с ней! Оливия!

Перед моим лицом всплыла картинка с Дженнис, и я решительно побежала наверх. Я закрыла дверь, но не успела своими дрожащими пальцами провернуть ключ. Дверь резко распахнулась, и в комнату вошел Мартин, а следом за ним Эйми с мамой.

– Не приближайся ко мне! – с угрожающей интонацией крикнула я и вытянула руку вперед.

– Дай мне все объяснить…

Мартин пренебрег моим предупреждением и тихо продвигался вперед.

– Не подходи! Убирайся отсюда! Я не хочу ни видеть, ни слышать тебя! Исчезни из моей жизни!

– Оливия, – Мартин обхватил мои плечи и пытался заглянуть в глаза.

Я тут же оттолкнула его от себя и заколотила по груди.

– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! – срывался мой голос, и я уже не видела Мартина из-за образовавшейся слезной пелены на глазах.

В голову ударил ток, я упала и затряслась в конвульсиях.

– Скорую срочно!

Эпилог

– Поймите, миссис Браун, для вашей дочери это самый оптимальный вариант. Она в удручающем состоянии. Вы же сами видите, – вздохнул доктор и с сожалением посмотрел на меня.

– На какой срок ее положат в клинику? – встревоженно спросила мама.

– Все индивидуально. Будем надеяться, что Оливия быстро оправится. Если будет стараться и оказывать нам содействие.

Мама тяжело вздохнула. Ее опухшие глаза часто заморгали, и она затрясла головой.

– Конечно, конечно. Оливия? – она обратилась ко мне, но я никак не отреагировала.

– У нее крайне неустойчивое психическое состояние сейчас, – объяснил доктор. – То, что она пыталась сбежать из больницы – яркий показатель.

– Она ничего не хочет, доктор. Меня больше всего это пугает.

– Ей нужно время. Правильный подход и лечение. Мы поставим вашу дочь на ноги, я вам обещаю.

Мама разговаривала с доктором, но я не слышала их. Просто не хотела. Я нашла у себя в организме кнопку «выключить», нажала и отключилась. Я закрылась в себе, так как морально истощена. Внутри уже не жжет, как раньше, все выгорело. Я смотрела вперед и ничего там не видела.

Я отчетливо помнила свое прошлое, которое разбило меня. Мартин Грин. Ты подарил мне крылья, и я стала твоей бабочкой. Я взлетела настолько высоко, что перестала думать о падении и просто не была к нему готова. Однажды ты оборвал с плотью мои крылья. Я полетела с высоты своего призрачного счастья и разбилась.

Сейчас я уже не чувствовала боли. Лишь иногда по ночам я чувствовала сильное жжение на лопатке. Это ты вспоминаешь обо мне. Я пыталась перекрыть воспоминания о прошлом, заменив их новыми и яркими. Глупый самообман. Все настоящее и будущее так или иначе становятся прошлым. И ты не знаешь, какой оттенок они приобретут, когда придет их время.

--">