Анна Сафина - Его одержимость

смартфон.

– Отдай! – кричу, пытаясь забрать свою собственность, но мужчина приподнимает руку, так что мне с моим ростом не добраться до телефона.

– Что ты скрываешь? Говори сейчас и по-хорошему. Если я узнаю, что ты… – не договаривает, снижает тон, намекая, что будет за предательство.

Вот только там ведь видео, а вкладку я так и не закрыла… Испуганно гляжу на него, в это время Артур разблокировывает экран, заставляя меня охнуть. Даже пароль он и то знает.

Он смотрит видео молча, никак не реагирует, я же отхожу и присаживаюсь без сил на кровать. Досмотрев кадры, мужчина переводит взгляд на меня, ослабляет галстук и, тяжело ступая по паркету, выходит из комнаты без слов. Оставляя меня лежать на кровати…

Что ж… Теперь не приходится сомневаться, какой статус у наших отношений, Вера… Прикрываю глаза и лежу, надеясь, что сон смоет ту боль, что сейчас змеей скрутилась у сердца.

Глава 20

На следующий день лучше мне не становится. Смотрю на себя в зеркало, на свою идеальную красоту и бью себя по щеке. Один раз, два, три. Затем начинаю рыдать, разрываю жемчужное ожерелье на себе, бусинки постукивают по полу, распавшись на много частей. Подарок Артура валяется на полу, словно мусор, и от этого зрелища меня распирает на истерику. Какая ирония… Ожерелье ведь это я… Такой же никчемный мусор…

Я плачу, даже не замечая, как поворачивается ручка двери, а затем в комнату входит Артур. Понимаю это только тогда, когда меня с пола поднимают сильные мужские руки.

– В чем дело? – спрашивает он строго.

Я веду носом и понимаю, что от него пахнет женскими духами. Боже… Как же больно…

– Ни в чем, – безразлично отвечаю ему, уставившись стеклянным взглядом в стену.

Артур тяжело вздыхает и подходит ближе. Опускается на корточки и поглаживает меня по голове.

– Дурочка, – говорит ласково, словно он уже к моим психозам привык.

– А ты кобель, – парирую, даже не пытаясь скрыть в голосе боль, которая разрывает мою грудину. – Ну и когда ты приведешь ее, а меня выкинешь?

– Алису? Она красивая девушка, статная, с отличным образованием, из влиятельной и состоятельной семьи, – словно издевается надо мной.

Я прикрываю глаза и стискиваю челюсти так сильно, чтобы не разрыдаться перед ним. Снова.

– Отпусти меня, – шепчу, наконец, открывая глаза и глядя на него с мольбой во взгляде. – Пожалуйста…

Он смотрит на меня сверху вниз, берет мою руку и целует ладонь.

– Никогда, звереныш, – качает головой, губы искривлены, словно в агонии и печали.

– Зачем я тебе? – подрываюсь и беру его за лацканы пиджака. – Ты ведь… Алиса ведь красивая… Я не смогу тебя… Делить.

Проглатываю последние слова, еле выговаривая их. Вся эта ситуация дается мне с большим трудом. Я почти на грани депрессии, слабость и апатия уже пробрались своими щупальцами мне под кожу.

– Дурочка ты, звереныш, учить тебя и учить еще, – улыбается он по-доброму и заправляет мне прядь за ухо, тыльной стороной ладони поглаживая по опухшей от слез щеке.

– Воспитывать, – беру в себе силы и бурчу, поправляя его.

– Да, – выдыхает мне в губы и целует, захватывая мое тело в плен своей безудержной страсти.

Покрывает поцелуями кожу, тискает бедра, а затем лезет в карман и что-то достает. Предполагаю, что презерватив, прикрываю глаза, желая насладиться последними минутами близости. А потом я сбегу… Обещаю это себе и повторяю, как мантру.

А вот затем… Чувствую, как безымянный палец холодит от…

Резко открываю глаза и поднимаю руку.

– Что это? – нахожусь в шоке, спрашиваю требовательно у Артура, на лице которого улыбка чеширского кота.

– Знак твоей принадлежности мне, – отвечает он и наклоняет голову набок.

– Предложение? – вдруг поднимает голову надежда, даже силы, казалось, начинают возвращаться ко мне в пятикратном размере.

– Предложение? – вздергивает он в недоумении бровь. – Нет, – и я снова понуро опускаю плечи, вот только следующие его слова заставляют меня замереть: – Ты уже моя жена, звереныш. Неужели ты думала, что у тебя есть хоть один шанс отказать мне?

Открываю-закрываю рот, а он в это время достает из кармана паспорт и протягивает его в мои руки. Раскрываю и смотрю на штамп.

– Но… – выдыхаю, смотря на него растерянно, не зная, что сказать.

И вроде бы я должна возмущаться за его самоуправство, но он так глубоко проник мне под кожу, что я только бросаюсь на его крепкую шею, проливая слезы… Слезы радости. Такой уж он, Артур --">