Ника Черника - Сделаю тебя своей (СИ)

валишь, вообще непонятно, когда встретимся.

— Я же не в Америку уезжаю, — усмехается Тимур, доставая бумажник, — от Питера до Москвы восемьсот километров.

— Я плачу, — пьяно говорит Рома, выставляя руку вперед. Тимур только пожимает плечами. Рома, пошатываясь, пробирается к барной стойке, я сижу, глядя в столешницу, почему-то уверенная: у Тимура в голове ни одной хорошей мысли обо мне сейчас нет.

— Любишь танцевать, Милана? — спрашивает он вдруг. Я с вызовом задираю подбородок.

— Люблю.

— Может, тебе в стриптизерши пойти? Тело как раз подходящее.

Я сжимаю кулаки, чувствуя, как внутри клокочет злость. Хам! При Роме он себе такого не позволяет, а наедине вот выдает. Думает, я не расскажу? Не захочу жаловаться? Ну смотря до чего он дойдет в своих оскорблениях. Нажалуюсь еще как, если надо будет. Я не обязана это терпеть!

Натягиваю улыбку, беру стакан воды и выплескиваю Мираеву в лицо. Этого он не ожидает. Пару секунд смотрит непонимающе, а потом его взгляд темнеет. Мне становится страшно, я сжимаю в руках стакан, почти готовая и его запустить в парня, потому что полное ощущение, что он меня сейчас по стенке размажет. Потом приходит спасительная мысль уйти к Роме. Я вскакиваю, хватаю сумку, но Тимур оказывается проворнее, хватает меня за локоть, поднявшись следом, и дергает на себя.

— Пусти! — выпаливаю я, разворачиваясь и впечатываясь в его грудь. Поднимаю взгляд, тяжело дышу, внутри страх, слишком уж сильно он сжимает мое запястье сейчас. Тимур смотрит исподлобья, молчит, и это угнетает куда больше. Потом его взгляд опускается вниз, на мою вздымающуюся грудь, и снова возвращается к глазам. Нервно сглатываю, а потом Тимур наклоняется к моему уху и произносит:

— Никогда так больше не делай, Милана.

Он так близко, что я чувствую его дыхание на моей коже, в висках начинает стучать. Наверное, это алкоголь делает меня такой смелой, потому что я спрашиваю, глядя ему в глаза:

— А то что?

Он усмехается, а потом отвечает:

— Не нарывайся.

Отпускает меня, я отскакиваю в сторону, смотрю на него, потирая запястья. От такой хватки и следы могут остаться.

— Ну что, погнали? — Рома появляется как обычно вовремя, гасит назревающие конфликтные вспышки. Вот с ним мы не ссоримся никогда. Это просто невозможно, он готов идти на компромиссы, и я тоже рядом с ним уступаю во многом. Да и не было у нас пока острых конфликтов даже. Откуда им взяться?

— Такси заказал? — спрашивает Тимур, когда мы выходим. Он достает сигареты, сунув одну в рот, прикуривает. В свете ночного фонаря его образ даже кажется романтичным. Пока он не бросает на меня очередной взгляд. Да уж, теперь он куда больше на маньяка похож.

— На пятаке у магазина возьмем, — беспечно тянет меня за руку Ромка к дороге. Тимур на это ничего не отвечает, хотя вижу, что качает головой.

Как только мы втроем вываливаемся на пятак, где обычно полно тусующейся молодежи, алкоголя и сигарет, Рома оглядывает парковку — ни одного такси.

— Ничего, тут постоянно кто-то приезжает.

— Давай я вызову, — лениво крутит в руке телефон Тимур, но в этот момент рядом с нами тормозит черная «Мицубиси».

— Ромыч, здорово, — в открытое окно со стороны водителя выглядывает парень примерно нашего возраста, и тут же вылезает.

— Тоха, — Ромка жмет ему руку, они обнимаются, хлопают друг друга по плечам.

— Я думал, ты в Москве.

— Приехал навестить вас, провинциалов, — Ромка смеется, Тоха тоже, а вот Тимур остается серьезным, хотя руку парню пожимает.

— Вы куда сейчас?

— В «Скарабей» хотели такси взять.

— Так и мы туда, заваливайтесь, подкинем.

— Отлично, — Ромка первым лезет в салон, кидая мне: — Садись, Мили.

Я залезаю, сажусь, и только тогда понимаю, что придется ехать рядом с Тимуром.

Глава 4

Он усаживается последним, закрывает дверцу, я кидаю на него взгляд, на который парень отвечает. Здесь, в полутемном салоне автомобиля, в такой близости, его лицо как будто приобретает демонические черты. Мне сложно назвать его красивым, но есть в нем что-то, что притягивает взгляд. Черты лица острые,

--">