Александра Стрельцова - Снежинка

больно — словно это меня предали. На смену боли приходит гнев и ярость. Пальцы судорожно сжимаются в телефон. Появилось желания, уничтожить их обоих за ту боль, что причинили моему родному человечку, за каждую слезинку которую она пролила из своих красивых глазок.

— Арин нужно с ними поговорить, выяснить, что это значит и давно ли они… вместе? — понимаю, что доказательство на лицо, но поговорить стоит. Им это с рук не сойдёт. Арина не даст себя в обиду, но не в этом случае — эмоции возьмут верх, полтора года отношений — не единого «косяка». До вчерашнего дня.

— НЕТ! НЕТ! НЕТ! — вновь вскрикивает Арина, — не хочу ничего выяснять, видеть их не могу, они для меня больше не существует. Я улетаю к Егору, с ним я уже вчера созвонилась, он мне предложил поработать в его фирме. Поживу пока у него, а там видно будет. Здесь я не останусь! Не могу, мне нужно как-то пережить, подумать, успокоиться. Это для меня слишком больно, находиться рядом. К тому же Егор вылетел из штатов ночью, он уже в Москве, через час будет здесь, — Арина снова начинает бросать вещи в чемодан.

Вот так новость! Хлопаю изумлённо глазами.

— Арина это глупо! Бросить всё из-за этих двоих, ты только закончила — институт собиралась работать в компании отца, а ты о родителях подумала, оставишь свою маму? Она вон как переживает, ты бы видела её, я заходила к ней. Арина, — взываю, — ты же одна у них, — смотрю на подругу. Она всхлипывает, вытирая покрасневший нос.

Я — вырывая из её рук вещи бросая их в шкаф. Ну — уж нет, я не дам ей уехать, пусть эти двоя — катятся куда подальше.

— Они меня поймут, я знаю, просто не хочу ничего рассказывать, — уже спокойнее говорит охрипшим голосом подруга, — Егор обещал с ними поговорить. Они с отцом очень хорошо ладят, у них свои дела по бизнесу, — застегивает набитый чемодан, трясущими пальцами, опускаясь рядом с ним, говорит подруга.

И я понимаю, что она решение не поменяет, упертая, вновь сажусь рядом с Ариной и обнимаю её, кладя голову на плечо.

— Солнце, мне тебя будет очень не хватать, как я без тебя здесь? М? — говорю тихо, по лицу уже текут слёзы. Арина для меня роднее родной сестры, мы всегда помогали друг другу, мы как близнецы, — чувствуем друг друга на расстоянии. Мы даже похожи в какой-то степени.

— Я ценю это, ты же знаешь, ты для меня ценный человечек, но я не могу здесь… — выдыхает надрывно, — мне больно очень, — Арина, обнимая меня в ответ и тихо плача, как и я. Мне очень тяжело расставаться.

— Ты вернёшься?

Арина молчит.

— Ксю, мне нужно поговорить с мамой, — уклоняется от ответа, — придумать что-нибудь, как успокоить её. Попросить её не говорить Матвею, куда я уехала. Подожди меня здесь, я постараюсь вернуться по быстрее — говорит Ариша вытереть слёзы, встала с пола.

— Конечно, солнышко, я подожду тебя, отвечаю, уходящей к выходу подруги.

Как только дверь закрылась, зажимаю рот обеими руками. Крик от пустоты рвётся из грудной клетки. Я ненавижу этих двоих за ту боль, что я видела в глазах Арины, за её страдание, за то, что забрали у меня дорогого мне человечка.

1.2

АРИНА

Оставляю Ксюшу одну у себя в комнате, знаю ей тяжело принять моё решение, нам будет не хватать друг друга, но знаю так же — она понимает, как мне больно.

Захожу на кухню, где сидит за столом мама и вытирает слёзы. Мамочка, милая, как же трудно видеть твои слёзы от них становиться ещё хуже и больнее чем от той боли, что причинил Матвей.

— Мама, послушай, мне надо тебе кое-что сказать только выслушай меня, — прохожу к столу, присаживаюсь рядом, обнимаю за плечи и кладу голову на её плечо, прикрываю глаза, главное самой не разрыдаться снова — этим я сделаю ещё хуже.

— Девочка моя, скажи что ты передумала, — шепчет мама, а сколько надежды в её голосе — они с папой делали всё для меня.

— Нет, мамочка, мне нужно уехать, — говорю убивая её последнюю надежду.

Для себя я уже приняла решение, мне нужно улететь, чтобы быть дальше от него, не видеть этих глаз в которых я тонула и вязла день ото дня, за эти полтора года я так привязалась к нему. Сумасшедшие чувства, безумная страсть и любовь… Только была ли она у него? Всё ли было настоящим? Я уже не понимаю, ничего не понимаю. Теперь как не видеть его улыбку, лживую улыбку от которой моё глупое сердечко трепетало.

— Я хочу попросить тебя и папу не говорить Матвею, где я, — говоря это, ожидаю, что будут вопросы, на которые --">