Стася Андриевская - Потому что (не) люблю (СИ)

крякнул Горовец.

А я вдруг рассмеялся, потому что дебилизм ситуации зашкалил. Пашка растерялся. А девчонка, почуяв свободу, попыталась его лягнуть и сбежать. А когда не получилось, снова завела своё:

— Руки убрал, козёл! Да я вас…

И я сорвался. Просто подцепил её за химо и поволок вниз. С моего пути бесшумно разбегались понятливые официанты, а девчонка семенила за мной и ойкала, перемежая свой писк невнятной бранью:

— Гад! Руки убрал от меня… Да ты знаешь, вообще, с кем связался… Урод…

Выскочив на парковку, я замер возле своей малышки. Возле своей девочки, которая только неделю назад впервые увидела свет вне завода в Италии и крытой одноместной автовозки. Которая только вчера впервые познала единственного в своей жизни хозяина — меня! А теперь на её стильном, крашенном по моему же индивидуальному заказу в стальной металлик с дерзкой жёлто-алой полосой капоте красовалось уродское слово из трёх букв. То самое, на «х» начинается.

У меня перед глазами поплыла красная пелена… Едва сдерживаясь развернулся к девчонке.

— Что бы ты понимала, эта тачка стоит двадцать миллионов. Ремонта минимум на лям-полтора точно. У тебя есть такие деньги?

— Да пошёл ты! — огрызнулась она, но уже значительно тише.

— Я так и думал. Ну что ж, похоже, следующие лет пять тебе придётся провести за решёткой. Но можно иначе — я тебя просто отпущу, если скажешь, кто заказал.

Она упрямо молчала. Дерзкая во всём: в вызывающем, ненавидяще-испуганном взгляде, в том, как не прекращая ни на секунду, пытается вывернуться из захвата и дать дёру, в брани, которая срывается с пухлых обкусанных губ так свободно, словно это просто дыхание.

— Ну? Последний раз спрашиваю.

Молчит.

— Ладно. Не хочешь по-хорошему, будем по-плохому.

— Да пошёл ты! — вскинула она на меня полный презрения взгляд, такой, что я даже замер на мгновение — она была похожа на глупого трёхнедельного котёнка, шипящего в морду бойцовскому псу. И это, как ни странно, было даже забавно. — Кого ты из себя строишь, крутого? А в зеркало себя видел вообще? И тачку свою уродскую ты в соседнем гараже из ржавой Приоры сделал!

— Ффф… — сжал я кулаки в карманах. Всё-таки она бесила, а не забавляла. — Короче Паш, грузи её и на хату.

***

Едва вошёл в дом, как сразу услышал Маринкин смех. Звонкий, беззаботный, взахлёб. У меня аж челюсть свело. Что это — злость? Ревность?

Остро захотелось послать всё куда подальше, однако я натянул довольную улыбку, и шагнул в гостиную.

Кирей развалился на диванчике, а Маринка сидела напротив него на барном островке и игриво болтая ногами, хохотала. Ну то есть вот эта зараза, от которой я за последние месяца так четыре не то, что близости, а даже улыбки не видел, сидела сейчас на столе и заливалась смехом. Склонённая к плечу голова и откинутые назад волосы будто случайно открывали изящную линию оголённой шеи и ключиц…

Увидев меня, тут же осеклась. Скользнула со столешницы, оправила съехавший на плечо ворот шёлковой домашней блузы и привычно натянула длинные рукава на кулаки. Всего мгновение — и вот она снова закрытая и чужая.

— О, Даныч, братан! — поднялся навстречу мне Кирей. — Наконец-то!

Обнялись — крепко, по-настоящему. Как и положено самым близким друганам детства.

— Ничего себе, Капитан Америка! — тиснул я его за прокачанное плечо. — Пять лет назад ты, помнится, был помягче.

— Работа такая, — смеясь подёргал грудными мышцами Кирей. Получилось эффектно.

— Всё-таки порвал Голливуд?

— Типа того. А ты-то чего такой покоцаный? — кивнул на подсохшую уже корку на моей губе. — Жена что ли бьёт?

Я бросил взгляд на Маринку. Подумалось вдруг, что, если бы она расщедрилась хотя бы на такой знак внимания, это было бы уже ого-го! Но мне теперь не то, что по морде, а даже просто повышенного тона голоса от неё не доставалось.

— Да нет, жена у меня сама нежность. — Снова взгляд на Маринку, но она на меня не смотрела и, похоже, даже, не слушала. — Просто боями балуюсь. Помогают снять стресс и быть в тонусе. Без этого в бизнесе никак.

— Интересный подход! А тебя не смущает, что в таком виде ты похож скорее на гопника?

— А ему ему плевать! — встряла вдруг Маринка. — Он позапрошлой осенью был номинирован на областную премию «Человек года» Пятнадцать номинантов, все не абы кто. Торжественный приём, голосование в прямом эфире, телемост с --">