(KsanaK) - Сто дней до весны (СИ)

впервые. На Эму Сано хочется смотреть. И я смотрю исподтишка, как вор. Делаю вид, что читаю учебник. Единственный из класса читаю учебник, да ещё и не к тому уроку, который сейчас будет.

Со мной никто не говорит. С новенькими никогда никто не говорит. Особенно со мной. Да мне и не надо, друзья мне не нужны. Мне никто не нужен. Я бы хотел поговорить только с Эмой Сано. Вижу её второй раз в жизни, второй день в жизни, а уже хочу слушать её и отвечать ей. Но когда задумаюсь, о чём же с ней можно говорить, становится не по себе. О чём вообще говорят с девушками? Можно бы спросить у младшей. Но младшая — не девушка. Младшая — это младшая.

К чёрту.

Я так пялюсь на неё, что она это замечает, смотрит на меня и робко улыбается сначала, а потом посмеивается, поднося ладонь ко рту, взгляд отводит. Понятно. Я держу учебник вверх ногами, ну и придурок. Тут же закрываю его и отворачиваюсь к окну. За стеклом зима — мокрый асфальт на дорожках, серое небо да редкие снежинки, которые даже до земли не долетают. Моросит. Не люблю зиму. Поскорее бы весна. Интересно, а Эма Сано любит весну?

— Тебе тоже не нравится такая погода? Грустно так, да? — Она стоит рядом, а у меня дух захватывает, я не знаю, почему. Она глядит на ту же дорожку и ведёт пальцем по стеклу, повторяя путь капли с той стороны. — Хотя, знаешь, если ты дома в такую погоду, можно согреть чаю и смотреть мультфильмы или какое-нибудь смешное кино. Мы с братом иногда так делаем. А у тебя есть братья или сёстры?

О чём?.. О чём она говорит со мной? Зачем?

— Есть. Сестра.

Я надеюсь, она уйдёт сейчас сама.

Эма Сано, уходи, не говори со мной.

— Старшая или младшая?

— Младшая.

— О, как здорово, у меня вот старший брат. А как зовут твою…

Неправильные, неправильные вопросы задаёт Эма Сано. Я не хочу говорить ей ничего о семье, потому что моя семья — это я сам да младшая, а про нас двоих и рассказывать нечего. Двое — это не семья. Двое — это частный случай одиночества.

— Пора на урок. — Отвечаю. И голос у меня почему-то хрипит. Замечаю, что уголки её синего банта, торчащие над макушкой, похожи на уши.

Чувствую, что делаю что-то неправильное, злюсь на себя и на Эму Сано. Прохожу в класс и сажусь снова за последнюю парту. И снова повторяется мой прошлый день с пустой болтовнёй вокруг, с моими позорными ответами на вопросы учителя, который уже наверняка заметил, что я тупица. Она тоже замечает, потому что на перемене, когда кто-то уходит обедать, а кто-то прогуляться во дворе, садится за свободную парту и поворачивается лицом ко мне. Рассматривает то, что написано в моей раскрытой тетради, потом двумя пальцами двигает к себе мой карандаш.

— Ты неправильно решил это. — Говорит. И на свободном уголке аккуратно карябает то, что нужно. — Вот так будет правильно.

— А ты тут самая умная, что ли? — У неё глаза округляются тут же, а я пугаюсь того, что сказал. Я ведь совсем не это собирался сказать. Ты — самая умная. Вот что. — Как, говоришь, тебя зовут?

— Эма. Эма Сано.

— Эма? — Наконец произношу вслух её имя. Как я этого хотел. Как я этого хотел. Как я этого хотел. — Дурацкое имя.

Сгребаю всё со своего стола в рюкзак и выхожу из класса.

Эма Сано. Эма Сано. Эма Сано.

Нет, Эма Сано, не спрашивай меня ни о чём. Я не влюбился в тебя. Я просто заболел на голову.

========== Третье декабря. Дела семейные. ==========

У Эмы Сано внутри порхают мотыльки, по ней это видно. А мои мотыльки долго и безуспешно бились, бились, бились, мечтая вылететь наружу, но отчаялись, сдохли и превратились в пыль. Внутри меня пыль. Я пыль. Нельзя это неприятное чувство назвать влюблённостью. Это какая-то медленная возня в грязи, которую вырабатывает тело. Мне стыдно от того, что я трус. Только трус испытывает подобное.

Я не могу разобраться, откуда это взялось и почему началось именно с Эмой Сано. Я не знаю, что в ней есть такого особенного. А должно ли быть что-то особенное? Я уверен лишь в том, что мне такое не нужно, и она не нужна. Не стану думать о ней, вот и всё.

Сегодня остаюсь после своих уроков, жду младшую с какого-то дополнительного занятия по литературе — единственного, на которое она ходит с удовольствием. Но занятие заканчивается, а среди

--">