Мариза Сеймур - Змей Искуситель. Исцеление

воспоминания о том, как он шептал ей слова любви. Словно ветер ласкал море.

— Ты отказался от сотрудничества. Почему? — собравшись с мыслями, спросила Натали.

Джон усмехнулся. Обидно.

— Тебя надо спросить, агент Лагранж. Тебе было приятно выполнять свое задание?

— О чем ты? — у Натали все поплыло перед глазами.

— Похищение человека — это одна статья. Похищение федерального агента США — другая. А именно в этом меня обвиняют. Не хочешь ничего объяснить? — Джон не был готов слушать и уже сделал вывод о ней. Сейчас просто издевается.

— Меня вернули в ФБР задним числом, Джон. Иначе твой отец легко бы добрался до всех нас.

— Ага. Понятно. Может мой отец не так уж ошибался на твой счет?

Слушать такое невыносимо. Натали сдерживала слезы обиды, как могла.

— Это был твой план, Джон.

— В этом плане не было пункта, что ты агент ФБР, — не согласился он. — Ты можешь понять, насколько это все меняет? Я доверял тебе. А ты всего лишь коварно следила за мной, чтобы выведать все слабые места, ранить и посадить меня. Ты довольна, видя меня здесь?

— Джон, это какой-то абсурд. Ты сам все спланировал. Я не хотела в тебя стрелять, — Натали из-за волнения откинула волосы назад, на секунду поймав теплый взгляд Джона. Краткий миг, но она заметила. Ее любимый все еще был здесь. С ней.

— Но ты выстрелила. Я сам не верил до конца, что ты это сделаешь. Но ты сделала.

Она зарыдала, не в силах больше сдерживаться.

Джон повесил трубку, приказав ей больше не приходить сюда.

Натали прижала ладонь к стеклу и просила, чтобы он поговорил с ней. Но он не слышал. Обернувшись, он холодно улыбнулся и ушел вперед в сопровождении конвоира.

Ее любовь. Ее жизнь.

* * *

Кошмар, напугавший ее однажды ночью в Палермо теперь полностью сбылся. Она вспомнила, как смотрела на свои окровавленные руки в самолете Джона, когда летела в Нью-Йорк. Не могла найти себе места, ревела всю дорогу, не в состоянии даже смыть его кровь с себя. Приземлившись, получила с анонимного номера смс, что Джон жив. Это было настоящим благословением. Верой в то, что его план обязательно сработает. И что Натали больше никогда не причинит ему боль.

Но эта встреча оказалась хуже любой пули. Хуже смерти.

Ройс отвел Натали домой, и она почти не запомнила ничего, пока не оказалась у окна в своей гостиной. Она считала листья. Чем больше их опадало, тем меньше у нее оставалось надежды. Лето ушло.

— Он отказался от меня, — смогла, наконец, сообщить Натали, взяв теплую чашку с чаем из рук Ройса. Тот молча пил кофе и смотрел на осенний листопад вместе с ней.

— Рано осень нынче пожаловала, — кофе горячий, но он пил его абсолютно спокойно. В отделе всегда шутили над этим сорокалетним мужчиной с тяжелым взглядом, что он мог пить лаву не обжигаясь, настолько закален его характер.

— Почему он отказался, Ройс? Он считает, что я шпионила за ним, будучи агентом. Но… это такой бред.

— Может и не бред. Если бы ты рассказала мне все, что знаешь, мы бы его и без сцены с твоим похищением посадили, — заметил Ройс.

— Его не за что наказывать. Он ни в чем не виноват. Заслуживает настоящей казни верхушка этого айсберга.

— Видимо, виноват, раз ведет так себя. Боится, — предположил Ройс. — Возможно боится за близких. Не только за тебя. Он ведь не знал, ведется съемка или нет. В этом деле полно коррупции. Ему важно показать, что вы с ним не заодно.

Ройс прав. Но Натали голову бы дала на отсечение, чтобы на секунду проникнуть в мысли Джона.

Когда Ройс ушел, ее снова охватил приступ паники и тревоги. Она теперь не выносила одиночества, но при этом не могла ни с кем находиться. Ей нужен Джон. Она до такой степени перенервничала, что ее стошнило.

Первую неделю после приезда в Нью-Йорк ее желудок словно взбунтовался. Натали списала это все на акклиматизацию. Потом была небольшая передышка, хоть и подташнивало, когда она забывала поесть.

Но сейчас ей особенно плохо.

Кое-как, придя в себя, Натали нашла еду на кухне, привезенную кем-то из родственников и прямо с тарелкой устроилась в постели. Включив телевизор, она остановила выбор на какой-то драме и снова заплакала. Морально совсем расклеилась. Стоило услышать, что главного героя зовут Джон, как сердце неистово забилось. Как же хотелось вычеркнуть сегодняшний день и попытаться прожить его заново.

* * *

— Натали, ты живая? — голос Мишель вывел ее из --">