Джулс Пленти - Двойня для Цербера

Довольно ухмыляюсь. Впрочем, что это я обрадовался, что вокруг нее не крутятся стаями молодые кобельки? Я из них все равно шаурму вокзальную сделал бы. Да и вообще, пусть только кто попытается помешать мне получить то, что хочу, вмиг осядут пылью на подошвы моих брендовых ботинок.

Вот всегда так. Всю мою жизнь. Вижу бабу, понимаю, что хочу ее, и все — можно окапываться. И тут уже неважно, замужняя или даже лесбиянка…все равно ляжет под меня. А тут еще можно и наиграться всласть со вчерашней девственницей. Интересно, сколько у нее было половых партнеров? Асе всего девятнадцать, но, возможно, в ее серых омутах водятся черти. Да и молодухи сейчас уж больно ранние пошли.

Вновь смотрю на Агнию в упор. Боится меня. Я чувствую это по тому, как вибрирует воздух, окружающий ее юное, гибкое тело. И хочет. Не было таких, чтобы не хотели. Сейчас пугну хорошенько девочку…и заставлю потечь.

Резко сокращаю расстояние, которое хранит ее от меня. Зависла, впав в ступор, и смотрит огромными серыми глазами, почти не моргая. Ну и кто кого? Я ее своим напором? Или Агния меня этим невинным взглядом и приоткрытыми влажными губками?

Упираю руки о перила по обе стороны от ее тела, тем самым отрезав любые пути к отступлению. От девчонки пахнет чем-то легким, фруктовым и пьянящим, как молодое вино, которое шарашит по мозгам хлеще выдержанного дорогого пойла.

— Приятные духи, — шепчу я, и мои губы так близко от ее шеи, что почти касаются нежной кожи.

— Спасибо, — голос ее дрожит, и этим очень заводит. Опыта, вероятно, все же с гулькин хер.

— Ты очень красивая, — продолжаю я совращать Асечку и укладываю ладонь на горячую щеку.

Кончиками пальцев чувствую, как пульсирует жилка на виске. Ее светлые глаза заволакивает тьма, а губы загораются красным, но не от губной помады, а от прилившей крови.

— Олег, — лопочет она, в мыслях, вероятно, умоляя не останавливаться, — что ты делаешь?

Я пру как на танке, и вот мое колено уже раздвигает аппетитные бедра. Ей никуда теперь не деться. Если захочу, запущу руку под белое, словно невестино платье и поласкаю ее.

Не спеши, не пори горячку. Как на охоте. Чтобы добыча ничего не поняла раньше времени. Пусть потеряет бдительность. А потом пустить пулю в лоб и взвалить тело на плечо.

Мягко глажу ее подбородок кончиками пальцев, смотрю в серые омуты широко распахнутых глаз, читая девчонку без труда. В ее возрасте хочется эмоций, чтобы искры высекались. Вероятно, такие девы молочной свежести называют эту гормональную бурю любовью. Но на самом же деле, она просто хочет горячего секса и приятного времяпрепровождения между постельными сессиями.

Резко сжимаю пальцы на подбородке, вздергиваю ее личико, которое стало пятнистым от стыдливого румянца, и накрываю горячие, как кипяток, губы своими.

Упирает ладошку мне в грудь и пытается оттолкнуть. Это сопротивление настолько робкое, что мне удается подавить его, просто покрепче вжав ее поясницей в перила.

Веду себя почти как примерный мальчик, хотя уже хочется одной рукой скользнуть под платье, а второй — обхватить шею, на которой зазывно дрожит голубоватая венка.

Борется. Пытается отстраниться от меня, легонько стуча кулачком по моему корпусу. И губы плотно сжала. Заводит малышка. Если бы покорилась, то, возможно, я бы и потерял интерес. Теперь вцеплюсь хваткой питбуля.

Перехватываю ее руку, тяну вниз и прижимаю к нагревшимся перилам. Ее сердце стучит отчаянно как у маленького зверька, а глазки все же прикрыты. Укладываю ладонь на затылок, чтобы рыпнуться совсем не могла, и кончиком языка раскрываю губы. Сильно давлю на идеально ровные зубы и, справившись с этой преградой, оказываюсь в гладком, мокром плену. Говорят, внутренняя поверхность щеки идентична стенкам влагалища. Как по мне, так все же нежнее. Но, может, Асечка докажет мне обратное, когда мы станем близки.

Чуть натянув волосы на затылке, заставляю ее запрокинуть голову, и делаю поцелуй максимально глубоким и интимным. Ее тело, которое я сквозь тонкую ткань познаю свободной рукой, мелко дрожит от моей такой внезапной и наглой близости.

— Агния, — раздается громкий окрик ее мамаши где-то за спиной. — Доченька, ты где?

Не стоит портить красоту и тонкий эротизм момента. Раз — отрываюсь от губ, которые припухли по краю и стали еще более пухленькими. Два — выпускаю тонкое запястье из железной хватки. Три — отхожу шагов на пять.

Смотрит на меня ошарашенно. Глаза в --">