Каролина Шторм - Запрети себя любить

заканчивает осмотр, желает мне скорейшего выздоровления и выходит из палаты.

– Мам, а ты здесь всё время сидишь? – спрашиваю я. – С ночи, как меня привезли?

– Да, конечно. Когда нам позвонили и сообщили, что ты попал в аварию, мы с отцом сразу приехали.

– Так я в областной больнице? – до меня, наконец, доходит. – Не в нашей?

– Ну, что ты. У нас стационара по травматологии нет.

– А отец? Ты сказала: он в полиции. В нашей?

– Нет. Дело здесь возбудили. Водитель автобуса – местный житель.

Так мы в автобус врезались. Ну-да, я не успел разглядеть. Фары слепили глаза.

– Хорошо, что ты успел свернуть на обочину, сынок, – сказала мама. – Если бы лоб в лоб … – она судорожно сглатывает. – Не знаю, что тогда было бы.

Что тут не знать, мам? Наша «легковушка» – всмятку. И все, кто в ней сидел, тоже. Похоже, нам и впрямь повезло.

– Плохо то, что машина не твоя, – добавляет мама. – За это штраф полагается. И прав могут лишить.

Да уж… Вождение чужой машины в пьяном виде, набитой битком людьми, авария – всё это может потянуть на хороший срок.

– Так вот почему отец в полиции, – соображаю понемногу я. – Договориться, наверное, хочет. Чтоб до суда не доводили.

Мама ничего не отвечает. Да я и сам всё понимаю. Дурак, непроходимый дурак! Во всём виноват. А хуже всего то, что расплачиваться за меня придётся родителям. У меня же ни гроша за душой. И работать пока не смогу. Вот чёрт!

Я дёргаюсь, пытаюсь подняться. Плечо пронзает резкая боль. И голова кружится. Бессильно откидываюсь назад, на подушку. Даже встать на ноги не могу! На что же я годен?

– Сынок, – просит мама, – пожалуйста, не делай резких движений. Тебе ещё рано.

Мама, мне скоро всё будет поздно!..

– Где остальные пацаны? – спрашиваю я. – Тоже в палатах лежат?

– Их домой отпустили. Кто с ушибами, кто с ссадинами. Тебе больше всех досталось. Ты же за рулём был. Можно сказать, принял удар на себя.

Тоже мне, герой! Усмехаюсь горько. Поделом мне это всё. Надо свою голову на плечах иметь, а не на чужую полагаться. Клянусь, выйду отсюда (если до тюрьмы дело не дойдёт) – начну жить по-новому. Хватит в эти игры играть.

Дверь в палату широко открывается. Я уже предчувствую опасность. Слышу твёрдую поступь, вижу знакомый профиль. Так ко мне может входить только один человек.

– Пап…

– Очнулся, наконец. Это хорошо.

Отец хмурый, строгий ещё больше, чем обычно. И то ли мне кажется, то ли у него и впрямь седых волос прибавилось. И лицом он выглядит старше своих лет. Что с ним случилось? Неужели это из-за меня? Нервничает, переживает? Сын непутёвый опять дел натворил. Да таких дел, что впору отречься от него. Только я ведь давно уже совершеннолетний. Сам за себя ответственность несу. Только обеспечить себя не могу. А так – ответственный!.. Тьфу!

Отец смотрит, молча. Заговаривать первым не хочет. Я всё понимаю. Не такого сына он хотел видеть продолжателем своего рода. Но в семье, как говорится, не без урода. А в нашей семье уродом может быть только один.

– Ну, что там, Женя? – обращается мама к отцу. Тёзки мы с ним. В честь себя отец назвал. Думал, таким же, как он буду. Ага, чёрта с два!

– Пока под вопросом, – отвечает отец, недовольно косясь в мою сторону. – Обещали подумать, что с этим можно сделать, – и тут повернулся ко мне. – Скажи мне, Женя, зачем ты в эту машину полез? Зачем за руль сел?

– Больше некому было, пап. Я самый трезвый был.

Он хмыкает.

– Трезвенник, блядь!

– Женя! – просит его мама. – В больнице матом не ругайся.

Он машет на неё рукой. Какое до этого дело, если на кону жизнь и свобода? Хотя жизнь уже вне опасности. Моя – а остальных?

– Пацанам за это ничего не будет?

– Им – нет. Судить должны водителя. Впрочем… – он понизил голос, – другая сторона обвинений, вроде, не предъявляет.

– Ты про водителя автобуса? – уточняет мама.

– Ну-да. У него, вообще, ни царапины. Это наши дураки пострадали, – и снова ко мне. – Если ты был трезвый, почему не справился с управлением?

– Фары ослепили, – припоминаю я.

– Потому что на «встречку» выехал! – не сдержавшись, отец повысил голос. И, сжав кулаки, процедил. – Ох, Женя, Женя, тюрьма по тебе плачет!

– Не говори так! – взмолилась мама.

А я понимаю, что он прав.

– Я готов, пап. Хоть сейчас можешь меня туда отправить.

Мать хватается за голову.

– Храбриться пытаешься? – наступает на меня отец. – Подожди, я тебе устрою! Ты хоть знаешь, --">