Ольга Арунд - Стань моей свободой

Даже если перед этим Яну придётся ответить на миллион моих вопросов.

— Потому что ты меня любишь, но это ведь слишком просто, да, девочка моя? — Поднявшись на ноги, Ян не опускается на колено, но отстраняется, держа мою правую ладонь в своих. — Тогда я попрошу по-другому…

Темнота и зажжённые свечи только придают атмосферности происходящему. Сколько раз я видела, как здесь делают предложение? Дважды? Трижды? Всегда с цветами, шариками, кучей выпрыгивающих из тёмного угла друзей и шумными поздравлениями. И всё это в тот миг, когда больше всего на свете хочется остаться наедине с тем, кому ты вручаешь свою жизнь.

И я улыбалась, дарила памятные подарки от «Саркани», поздравляла и хлопала, где-то в глубине души желая совсем другого. Того, что происходило здесь и сейчас.

Моё замершее дыхание, неверие и остановившееся сердце в ответ на его, впервые настолько серьёзный, взгляд.

— Покупая дом, я всегда видел в нём только тебя, но ни одной мечте так и не удалось превзойти реальность. И я больше не отпущу тебя, Алис. Единственную, любимую и только мою девочку! — Моя свободная рука хватается за горло, а глаза широко распахиваются. — Я знаю, что ты боишься, что не веришь, поэтому не прошу стать моей женой… — В смысле не просит?! Вскинувшееся возмущение перекрывает даже шок. — Я попрошу о другом — гораздо более важном и более страшном. — От его любящей улыбки останавливается даже время. — Я попрошу тебя стать моей свободой…

Эпилог

И мои леденеющие пальцы, на которые я натягиваю свитер в попытке согреть. Вот только нервы не греются.

— Привет, как ты?

Вместо слов я обнимаю Яна за талию, прижимаясь к горячему боку.

— Ты дрожишь, — отстранившись, он обеспокоенно вглядывается в мое лицо. — У тебя температура?

— Небольшая. — Моя улыбка его не успокаивает, и я преувеличенно бодро поднимаюсь с дивана. — Хочешь чая?

— Хочу, чтобы завтра ты вызвала врача, — обречённо покачав головой, Ян встаёт следом, садясь на барный стул.

— На тридцать семь и два? — Занять руки оказывается хорошей идеей и, когда ставлю перед ним огромную кружку с медведем, я почти спокойна.

— Надо было самому тебя свозить, — вздохнув, он делает первый глоток почти кипятка.

Сколько прошло времени с того вечера, когда он кормил меня тостами? Почти год. Перестала ли я ему удивляться? Если бы! Когда-то давно, почти в прошлой жизни, я переживала, что мне может стать скучно с любимым мужчиной. Теперь же я боюсь, что ему станет скучно со мной.

Хотя…

— Можем съездить, но не завтра, — прикусив нижнюю губу, я пытаюсь сдержать улыбку. — Недели через две, чтобы наверняка.

— А что через две недели?

— Ничего, самая обычная среда.

Веду себя как идиотка, но как же волнительно!

— Тогда почему не завтра? — Не услышав ничего в ответ, Ян поднимает глаза от рисунка на моей футболке. А что я, я ничего. Из-за широкой, но всё же немного нервной улыбки, мне даже говорить сложно. — Алиса?

— М-м? — в ответ на его насмешливо приподнятую бровь.

— Ты в курсе, что улыбаешься? — Улыбка почти достигает ушей, хотя мне искренне казалось, что это физически невозможно. — Без причины?

Коротко мотнув головой, я со счастливым интересом смотрю, как крутятся шестерёнки в голове обычно быстро соображающего Яна. Обычно — да, но сегодня процессор подвисает, пока его взгляд не возвращается на нарисованную на футболке абстракцию. Где-то в районе живота.

— Ты?.. — Дёрнув подбородком, Ян встаёт и подходит ко мне. Растерянно, неверяще. — Девочка моя, ты…

Меньше всего я ожидала, что его настолько переклинит. Решив помочь, или добить окончательно, моя ладонь берёт его руку и прижимает к плоскому ещё животу.

— Ты шутишь! — Выдыхает он, кажется, даже не дыша.

— Ты кого хочешь, мальчика или девочку? — мягкая улыбка касается моих губ.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — отчаянный, но искренний шёпот того, кто перехватывает инициативу.

Одна рука, едва касаясь, ложится на мою талию, вторая зарывается в распущенные волосы и Ян касается лбом моего лба.

— Я счастлива. — Тихо, словно нас кто-то может услышать. — И сделаю счастливым тебя.

В его глазах весь мир.

Мой мир.

Который я больше не променяю ни на какую свободу.

И знаю, чему научу дочь.

Верить.

И доверять.