Ядвига Благосклонная (Bambie) - Сердце пацана

Белов, пихнув в бок Кольку, отчего тот надулся и покраснел.

— Слышь, Белый, вали! Я не с тобой разговариваю!

— Так покумекай со мной! — присел на мою парту Герман, за которой я сидела. — В чем проблема?

— Проблема в том, что ты, утырок, лезешь не в свое дело!

— Запомни, Сокол, не бывает не моего дела. Я, знаешь ли, парень любопытный. Мне все интересно.

В тот день драки было не миновать. Об этом происшествии судачили и разносили слухи еще неделю. Дошло до смешного. Я была беременна, а кто был папашей несуществующего дитя и знать не знала. Вот и сцепились парни!

Его появление пусть и не всегда было приятным, но оно было значимым для меня. Я часто украдкой смотрела на него. Видела, как скучно было этому непоседе на уроках, как он закатывал глаза и как с нетерпением ждал звонка.

— Марья Ивановна! — недовольно проскулит Гера. — Ну звонок уже был!

— Звонок, Белов, для учителя!

Учиться? Н-еет! Для Германа Белова это было слишком нудно и неинтересно. А вот что действительно его увлекало, так это хоккей. После уроков бежать-бежать галопом, дабы не опоздать. Едва ли забежать домой, чтобы кинуть портфель и взять форму, ведь директриса, крыса такая, опять его задержала и читала мораль! И на кой-черт ему эта учеба сдалась? Он ведь хоккеистом будет! И пусть не было у него папеньки-кошелька и мама заурядная швея, зато таланта и жажды борьбы в нем хватало с лихвой. Мне не часто доводилось бывать на играх, но эти воспоминания прочно осели в моей памяти. Быстрый, ловкий, гибкий и сильный. Белов не признавал поражения. Как однажды сам сболтнул: «Не бывает проигрышей. Бывают временные трудности».

Многое в моей жизни было связано с этим парнем. Но только один случай изменил все. Именно после него поняла, что Герман Белов прочно застрял в моей голове. Что детская влюбленность переросла во что-то большее и значимое. Что одно его присутствие было для меня мукой и радостью.

«Радость» моя сейчас нервно посматривала на часы на своей руке. Герман всегда носил часы, возможно, именно поэтому никогда не опаздывал?! Впрочем, почем мне знать. За всю жизнь я с ним говорила до смешного мало, учитывая, что в моей головушке он прописался. Ему кто-то позвонил. Достав телефон, он принял звонок и на пятках повернулся в мою сторону.

Батюшки! Это ж он меня сейчас заметит!

Испугавшись разоблачения, задернула штору и сглотнула.

Как это глупо! Как это неосмотрительно! Так бесстыже пялиться!

И в неуверенности рука потянулась сама, приоткрывая краешек шторы. Белов все еще стоял под моим окном. Губы шевелились и кривились в усмешке, а рука уже что-то нащупывала в кармане.

Сигареты! Ну, естественно! И как можно себя травить этой дрянью?! Будь моя воля подбежала бы к нему, вырвала гадость из его зубов и выкинула! Но он не в моей воле…

— Дунечка! Иди кушать!

Неожиданность заставила меня дернуться и отойти от окна, словно с места преступления.

— Иду!

Сделав глоток чаю, вновь приподняла краешек занавески, но парня и след простыл. Теперь я вряд-ли его увижу до понедельника.

Ей богу, не парень, а сплошной вихрь. У него всегда было куча дел и он постоянно находится в движении. Его можно было застать в самых неожиданных местах и только мучить себя догадками, чего же он на сей раз промышлял. Однако, скрывался Белов умело. Везде свой и ничей одновременно. И уж точно не мой…

На кухне Раиса Васильевна, то бишь, моя бабуля, сновала туды-сюды. То чайник поставит, то хлебушка подрежет, то соль подаст.

— Ты кушай-кушай, Дунечка, — погладила меня по голове, отчего на душе потеплело. — С самого утреца за своими уроками сидела! — пожурила меня, как маленькую. — Ну разве ж можно так себя мучить?

— Бабуль экзамен через два дня, а мне этот предмет сложно дается.

— Ой, внуця, не накручивай себя. Ты у нас все-таки дочь, хоть и непутевых, но ученых, — сарказм бабули я распознала сразу.

— Ба, ну зачем ты так?! — вздохнула. — У родителей работа такая.

— Ой, Дунька! — скривилась и махнула рукой. — Без них же не раскопается! Еще не все могилы раскопали, археологи фиговы! Лучше бы к дитю приехали, так нет же… — поставила с громким стуком чайник, — все дела у них! А как же семья?

— Бабуль, ты моя семья, — улыбнулась и, привстав, поцеловал в щечку.

— Вот то-то и оно!

— Ладно, бабуль, я пошла одеваться.

Уже в коридоре, когда выходила из квартиры Раиса Васильевна, подавая мне красную шапку с бумбончиком, --">