Лоррейн Аллен - Эволюция Артура

натяжкой могу назвать их родителями.

Большую часть времени, моя мать вела себя так, будто нас с Коулом не существовало. Материнство не ее стезя. Меня воспитывала няня, пока я не стал достаточно взрослым, чтобы самому заботиться о себе. Как правило, никто из взрослых за мной не следит.

Мой отец — слабак, которым как марионеткой управляет его отец, а жена использует в качестве коврика для вытирания ног. Как мне говорили, он был совершенно без ума от нее, и вел себя как последний дурак. Матери было девятнадцать, а ему сорок, когда они встретились, и, как видно, отец думал своим членом, а не мозгами. У него не было ни шанса против ее соблазнительных карих глаз и белокурых волос. Его грехом оказалась похоть, ее же — жадность.

Ебучий союз, заключенный на небесах.

Год спустя они поженились. Еще через год родился я.

В ночь, после того, как я нашел мертвого Коула, у моего отца случился тяжелый инсульт. Теперь он находится в коме, с крошечной надеждой на выздоровление. А моя мать, в данный момент, осыпает меня ненужным вниманием — вне всякого сомнения, чувство вины съедает ее так же, как и меня.

Когда-то я был восходящей звездой футбола, пока не начал пропускать школу и зависать с компанией гораздо старше меня.

«Господи, умоляю, забери меня вместо него».

Но моя мольба остается без ответа. Я не могу жить с этим знанием — оно разрывает меня на части.

Церковь заполнена скорбящими, готовыми в последний раз попрощаться с моим младшим братом. Когда я приехал, то прошел прямо к его гробу и до сих пор не сдвинулся ни на сантиметр.

Кто-то хватает меня за плечо, но я не оборачиваюсь, чтобы узнать кто это.

— Арт, служба сейчас начнется, — говорит дядя Рики. Он тянет меня к первой скамье, куда я и сажусь.

***

Позже я сижу в лимузине со своим дядей, его сыном, Джошем, дедом и матерью, а сами мы направляемся на кладбище. Никто не говорит ни слова, но атмосфера напряженная.

Я могу пересчитать по пальцам одной руки, сколько раз за эти годы мне довелось видеть дядю и кузена. При первой же встрече с Джошем у нас возникли разногласия, и с тех пор между нами бушует негласное соперничество.

Мой дядя — счастливчик.

Он вырвался из нашей долбанутой семьи и никогда не возвращался. Когда дед облажался в попытке контролировать Рики, то решил вонзить свои когти в моего отца. Старик — миллионер, заработавший капитал своими силами. Его компания доминирует на рынке недвижимости, благодаря чему он смог открыть сеть пятизвездочных отелей «Сокол» по всему восточному побережью, и планирует расширяться дальше по миру. Сейчас, когда мой отец лежит с инсультом и надежды на его выздоровление практически нет, дед хочет вернуть Рики в строй, но тот совершенно не заинтересован.

Как и я. Мой дедуля может поцеловать меня в зад.

Вся служба проходит как в тумане. Я ничего не помню.

Когда шагаю к могиле, чувствую себя заключенным в камере смертников.

Словно иду по долине мёртвых…

Священник читает несколько отрывков из Библии. Как только служба заканчивается, семья и друзья идут к своим автомобилям. Большинство из них поедут к нам домой на поминальный обед. Я никогда не понимал смысла данной трапезы. Не желаю ни есть, ни сидеть с этими людьми. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Арт, ты готов идти? — сжимает мое плечо Рики.

— Я никуда не уйду. Не раньше, чем гроб накроют крышкой.

— Хорошо, тогда я останусь с тобой, — он разворачивается и идет к моей матери. Они о чем-то беседуют, а затем дядя снова возвращается и встает рядом.

Звук падающей на гроб земли будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь.

***

Чуть позже мы с Рики подъезжаем к особняку.

— Я к себе в комнату.

— Хорошо. Поднимусь к тебе чуть позже, чтобы проверить, как ты.

Я чувствую боль в животе, пока взбираюсь вверх по лестнице. Как только оказываюсь в одиночестве в своей комнате, я закрываю дверь и запираю ее, прежде чем снять с себя костюм. Подхожу к комоду, достаю из верхнего ящика перочинный нож и сажусь на кровать.

Есть одна непреложная истина, которую нельзя игнорировать.

Я не заслуживаю жить на этом свете.

Так что перерезаю сначала одно запястье, а затем другое.

Нож выпадает из моих онемевших пальцев, а сам я ложусь на мягкий матрас.

Раздается стук в дверь.

— Арт? — зовет Рики.

Ощущаю сонливость, как будто меня накачали наркотиками.

Стук раздается снова.

Я впадаю в забвение, --">