Елена Безрукова - Парень подруги. Ты не для меня

смартфон. Убрал его в карман джинсов. Снова прижал меня к стене. Ну, как прижал… Он просто подходит слишком близко, заставляя меня дрожать и вжиматься в стену, потому что оставлял между нами буквально считаные сантиметры. — Но ты всё равно наказана за воровство. Два поцелуя.

Да где же он учился этому непроходимому свинству!

— Мир, — робко повела я плечом, как бы желая избавиться от этого плена тела. — Ну зачем тебе именно это? Это нехорошо же, поцелуи — очень личная вещь.

— Стасика же целовала, — изогнул он бровь. — Чем я хуже?

Специально унижает преподавателя сейчас. И меня. Словно я шлюха какая-то. Одного поцелую, потом другого, а потом и дальше пойдём… Неприятно так стало… Впрочем, вся эта ситуация одно сплошное "неприятно".

— Стас мне нравится, — ответила я, смело подняв на него глаза. — А ты — нет.

На его лице не дрогнул и мускул. Только в глазах что-то вспыхнуло, такое тёмное и неизвестное мне, что мороз пошёл по коже. Стало трясти ещё больше. Что это с ним происходит? Ему что — так важно мне нравиться? Зачем? Неожиданно Ланской сам нарушил ту границу, которой ещё придерживался до моих слов. Протянул руку, крепко сжал пальцами мой подбородок и поднял его вверх, заглядывая в мои глаза.

— Я устал, — сказал он. — Устал с тобой спорить. Устал болтать бессмысленно. Или ты делаешь то, что я прошу, или я пошёл.

— Мир, — спросила я, глядя на него из-под ресниц. — А зачем тебе мои поцелуи? Разве тебе не с кем целоваться?

— Есть, конечно, — фыркнул он. — Просто что с тебя ещё взять-то? Кроме анализов.

— Просто я тебе нравлюсь, да? — посмотрела я в его лицо. — Ну признайся тогда.

Сморозила лютую чушь. Задеть хотела. Кажется, неожиданно для меня, получилось. Красивое лицо парня стало похоже на маску Джокера. Так он улыбнулся. Даже оскалился.

— Ой, не могу… — отпустил он моё лицо и смеялся он на всю аудиторию. А потом снова вылупился на меня так, что я отчаянно стала жалеть, что не умею ходить сквозь стены. — Много ты на себя взяла, Диана, — сказал он, снова намеренно близко подходя ко мне, аж дышать почему-то становилось тяжело. — Ты просто моя забава, которую я не намерен отдавать другим, ясно? И ты будешь делать, что я скажу. Прыгать так, как я скажу и так высоко, насколько скажу тебе я. Иначе… Твой Стасик опозорится по полной и потеряет работу. Тебе тоже я славу на весь институт обеспечу. Славу дурочки, которая вешается на препода.

— Придурок! — вспылила я и с силой толкнула его в грудь. Потом вдруг озверела, вошла во вкус, и заколотила кулаками по его животу, груди, плечам… Может, хоть сбежит, решив, что я неадекватная? — Ай! Мир…

Ласнкой напугал меня. Он ухватил меня за запястья и жёстко вернул меня на место, слегка прижав к стене снова. Меня колотило от злости и….страха.

— У тебя последняя попытка, — сказал он, уже отбросив все шутки в сторону. — Ну, Синеглазка? ЦЕЛУЙ.

— А сиськи тебе не показать, а? — зло спросила я.

— А чё — можешь, да? — изогнул Мир бровь. — Я только за!

— Мечтай! — Снова пихнула его в бок от отчаяния.

— Ну ладно, — отпустил он меня и отступил. При этом холодные глаза так и приковывали к стене взглядом. — Пойду я к ректору тогда. А ещё скажу режиссёру, что ты не придёшь на прослушивание.

— Мир, — разволновалась я. — Это… удар ниже пояса.

— Ну, ты не хочешь делать то, что я прошу. Значит, я пошёл.

Он уже развернулся ко мне спиной и, подобрав сумку, которая в момент нашей перепалки и борьбы у стены упала с его огромного плеча, отправился к выходу.

2

— Стой, — сказала, приняв решение. Кажется, выхода у меня нет. Мышеловка захлопнулась, прищемив мне хвост. Хоть пищи теперь!

Он обернулся. Вопросительно поднял вверх брови. Остался стоять почти у самого выхода. Я заставила свои ноги двигаться. Дошла до него и остановилась в полушаге. Подняла голову вверх, чтобы заглянуть в его лицо. Господи, ну какой же огромный и высокий, мне придётся прыгать, чтобы его поцеловать!

— Обещай, что об этом никто не узнает, — сказала я. На самом деле готова была сейчас нести любую чушь, лишь бы время оттянуть. — Ни единая живая душа.

— И даже мёртвая не узнает, — клятвенно пообещал он, положив свою огромную лапу себе на грудь. Слава богу, что не мне.

— Очень смешно, — не удержалась и скривилась я. — Ты просто бог юмора.

— Да я и не шутил, вообще-то, — свёл он брови вместе. — Так что? Ухожу или как?

— Или как.

--">