Оксана Александровна Ильина - Прощение для мажора

оставшиеся на деревьях желтые листья под бьющими по ним каплями дождя. Но я совершенно не чувствовала холод, казалось, что больше не почувствую никогда ничего, кроме раздирающей изнутри муки.

Я вернулась домой глубоко затемно. Мама к тому времени уже уложила Кирилла. Тихонько прошла на кухню и села на стул, не включив свет. Посмотрела на свои руки, даже в темноте виднелась на них грязь. Но у меня просто не было сил отмыться от могильной земли. Я была опустошена полностью и окончательно.

Мама вошла тихо, и тоже не стала включать свет. Села рядом и впервые за все время заговорила о случившемся:

– Время лечит дочка,– произнесла она очень тихо, будто боялась спугнуть.– Нужно только перетерпеть, родненькая. Нужно потерпеть. Поверь, я знаю о чем, говорю. Нет, я не обещаю, что ты забудешь мужа, но со временем станет легче это точно. Свыкнешься, сживешься, и однажды, сможешь без него. Но главное сейчас не отталкивать правду, ее нужно принять, чтобы потом не было тяжелей…

Она говорила, а я слышала в ее голосе плач. И пусть сейчас я не видела лицо мамы, однако знала наверняка, что по ее щекам текут слезы, так же как по моим. Положила голову на стол и заплакала, впервые так горько, в голос при ней. А мама гладила по спине, утешая. Она знала как никто, что однажды действительно станет легче. Но я не знала, не верила в это. И не уверена, что и хотела, ведь так я еще чувствовала любимого.

Люди не машины, но тоже способны ломаться, только для их починки не существует сервиса и деталей. И я ломалась, не в силах справиться с горем. Сама того не замечая, замыкалась в себе, отдаляясь ото всех. Позволила горечи взять верх над собой, утопая в тоске и печали. Я уже не искала утешения в сыне, больше не хотела ничего, просто сидела отстраненно в комнате, делая вид, что все нормально. Тем временем, как во мне нарастала бомба замедленного действия, и ее таймер уже истекал.

5 глава

Макс припарковал машину у дома Жени, и, скрестив руки на руле стал ждать. Он в последние дни частенько сюда проезжал, но выйти так и не решался. Мужчина наблюдал, как мать жены брата гуляет с его племянником. Она всегда выходила в одно время и гуляла с коляской по несколько часов. И ни разу с ними он не видел Женю. Но Максим встретил ее на кладбище на девять дней. Вернее как встретил, заметил издалека. Он приехал тогда позже всех вечером, хотел побыть на могиле брата один, но там была она. Замер словно вкопанный на полпути, не в состоянии сдвинуться с места. А потом, придя в себя, скользнул в тень деревьев, чтобы девушка не заметила его, но ей было явно не до визитеров. Женя словно находилась в прострации, долго стояла, обняв себя руками и молча, покачивалась. А потом упала на колени и, вцепившись в крест, закричала, голосом пропитанным болью и злостью:

– Я просто хотела, чтоб мы были все вместе. Неужели я просила так много? За что отняли у меня все?

Каждое ее слово колко отдавалось внутри него, будто в глубине его души скребли кошки. Она как в бреду бубнила слова, которые Макс не мог отчетливо расслышать из своего укрытия. Женя плакал, стонала, выла, а мужчина все больше сникал от удушающей вины и безысходности. Ему хотелось подойти и поддержать девушку, сказать что-то в утешение, но следующее сказанное ей, было как удар в солнечное сплетение:

– Твой брат вернулся! Живой и невредимый.… Как я и говорила тебе! А где же ты теперь? К чему привели эти проклятые поиски? Кто вернет мне тебя?

Дикий всхлип, и с ветром до него донесся зловещий шепот пропитанный ненавистью:

– Как же я ненавижу его!

Макс пошатнулся, впервые со дня возвращение его выдержка дала сбой. Обещал себе держаться, ради родителей, и старался изо всех сил. Но сейчас осознание накрыло с новой силой, от чего хотелось бежать без оглядки. Ненавидит… Черт побери, знала бы она, как он ненавидит себя. Как хочется выть от того, что не может ничего изменить. Если б Максим только знал, к чему приведут его поступки… Когда-то у него сорвало крышу, и мозг затуманенный наркотиками, совершено не видел рамок. Позже он осознал, что натворил. Правда, не за все чувствовал вину, по большому счету ему было плевать до недавнего времени. Лишь перед родителями испытывал жуткий стыд.

Макс знал, что брат его ищет, об этом его предупреждали не раз. Но мужчина не собирался возвращаться. Зачем? Чтобы постоянно видеть упрек в глаза семьи, или просить прощения за то что, ему вряд ли простят? Не особо-то нужно это было. Он научился жить --">