Astra Maore - Хозяин моего тела

Просто… тебе лучше получить какое-то образование, и если работать, то по специальности. За год ты определишься, подготовишься и, надеюсь, поступишь.

Это лучшее предложение, какое я могла получить. Но я все равно кокетливо улыбаюсь.

– А если я захочу лишь прожигать семейное состояние Романо Конте?

Элиас разводит руками.

– Прожигай. Особенно, если ты уже носишь нашего ребенка. В ВУЗ можно поступить в любом возрасте.

– Честно говоря… носить ребенка мне не хотелось бы. Мы еще столько всего не попробовали, что лучше делать только вдвоем.

Элиас снова хмурится.

– Полторы недели назад я не думал, что вопрос будет для меня таким болезненным. Но да, Лола, ты права. Как ты смотришь на то, чтобы смотаться вместе куда-нибудь на север, к гейзерам? – он выгибает бровь.

А я отмахиваюсь в притворном испуге.

– Никаких гейзеров! Кто-то даже не дал мне как следует рассмотреть местное море! И до бассейна меня этот жестокий изверг не допустил.

Элиас легонько щелкает меня по носу.

– За изверга. Все будет, Лола. У нас еще столько прекрасного впереди!

И я ему верю.

***

Когда мы возвращаемся домой – надо бы спросить, сколько у Элиаса еще владений – сад выглядит, как прежде.

Все кажется таким же, как было. Только я теперь – жена.

Подумать только, как резко и быстро изменилась моя жизнь. И, надеюсь, несмотря на все дурацкие предчувствия, теперь она будет меняться только в лучшую сторону. В конце концов, не зря над воротами у нас девиз «Все самое важное происходит здесь и сейчас».

Я снимаю шлем, поправляю волосы и выхожу из гаража. А затем вслед за своим мужем поднимаюсь на крыльцо нашего дома.

Практически напротив входа висит портрет госпожи Романо Конте, мамы Элиаса. Под ним стоит заплаканная Долорес. И прямо рядом с Долорес – девушка модельной внешности.

Я ее знаю. Это Шейла Максвелл.

Бывшая модель, чья карьера оборвалась по вине Элиаса, в чем я теперь сильно сомневаюсь.

Шейла поднимает руку с револьвером и стреляет в меня в упор. А в следующий миг я вижу перед собой спину Элиаса, и это значит только одно.

– Объявилась, моя дорогая, – тон моего мужа сочится ядом, но по голосу слышно, что ему очень больно.

Я до смерти боюсь увидеть на его одежде кровавое пятно, но Элиас даже не кренится.

– Обезвредить ее. Учтите, девушка может быть взрывоопасна, – Элиас говорит вооруженным людям, заполняющим холл, – Долорес, сколько я учил вас нажимать тревожную кнопку? Лола, как выясню, все тебе расскажу, – Элиас оборачивается ко мне. Его смуглое лицо побелело.

– Нет! – я яростно мотаю головой. – Теперь я от тебя ни шагу! Мало ли что еще произойдет!

Муж неожиданно соглашается:

– Хорошо. Долорес, объясните, что здесь случилось.

Экономка всхлипывает и кажется мне жалкой и потерянной.

– Она пристала ко мне на улице… Простите, господин Конте! Она угрожала мне револьвером. Попросила выдать ее охране за мою племянницу… Простите…

Элиас кивает.

– Понял. Переведем вас туда, где племянниц не будет. Сегодня собирайте вещи, а завтра переедете в отель, пока я не подыщу вам новое место.

Долорес уходит, а напоследок бросает на меня полный ярости взгляд.

Нет, Долорес Вега. Это все не из-за меня, а из-за твоей собственной глупости. Жала бы тревожную кнопку в конце-то концов!

Я выхожу из-за спины Элиаса и осматриваю его. Муж невесело улыбается.

– Просто бронежилет, малыш. Иди сюда. Скоро приедет врач и осмотрит меня. Но я уверен, что все в порядке.

Я сжимаю его ладонь.

– Пока ждем, расскажи про Шейлу. Что у вас с ней было? – меня колотит от возмущения.

– Думаю, она та, кого мы ищем. Моя сумасшедшая поклонница, которая довольно долго выдавалась за адекватную. А потом пригрозила самоубийством, если я не пересплю с ней.

– И ты не переспал?

– Нет, Лола. Ты – единственная, с кем я нарушил правила Агентства, – глаза Элиаса блестят.

– Что, я настолько свела тебя с ума?

– И не говори, – он проводит пальцем по моей нижней губе, – а вот и врач, малыш.

***

Осмотр показывает у Элиаса неопасный ушиб, а потом мы идем допрашивать преступников.

В отличие от Аткинса, Шейла Максвелл не собирается скрываться, поскольку «терять ей уже нечего».

Хотя мне кажется, что ей-то как раз есть, чего, и в отличие от сообщника по ней дурка плачет. Угораздило же Ричарда Аткинса в такую влюбиться! Мне его даже немножечко жалко.

– Разберемся, малыш. Они нас больше в любом случае не потревожат. А сегодня давай отдыхать и --">