Анна Литвинова - Цена твоего молчания (СИ)

никогда не будет!! И нас больше тоже нет!!

— Я тебе не верю! Чем больше ты упираешься, тем больше не верю! Вчера ты была настоящей! Моей! И то, что было между нами тогда, шесть лет назад…

— А что было?

Звучит так неожиданно глухо и безжизненно, что я осекаюсь. Замолкаю на полуслове, сдуваясь, как проколотый пузырь, ошеломленный переменой в Насте. И тоска в ее взгляде действует на меня куда сильнее, чем крик и слезы…

Молчу, словно парализованный этой безысходностью, не зная, что сказать и сделать. Вроде так просто ответить, но слова застревают склизким комом, растеряв весь свой смысл. И Настя еле заметно улыбается, но улыбка кривая и ненастоящая, словно неживая.

И мой ответ ей уже не нужен.

— Ты так упорно твердишь о нашей истории, — хмыкает она еле слышно, забывая об осточертевшем мне «выканье», — истории чего? Любви?

Тихий смешок, выворачивающий меня наизнанку. Сглатываю сухим горлом, не в силах смотреть на такую родную и такую чужую одновременно Асю…

— Только ты забываешь, что все было не так. Это история одной любви. Моей. История одной любви и двух предательств. И мне совсем неинтересно, чье предательство оказалось хуже.

— Настя…

— Нет, не надо, — вновь криво усмехается она, отступая. И на этот раз я не удерживаю ее. Просто не могу. — Был лучший друг. Был тот, кто мог заменить мне весь мир. Были. Теперь нет. И Аси больше нет.

— Настя, все не так…

— Хватит, — устало обрывает она меня, словно ставя точку в разговоре. — Прошлое не изменить. Вы предали меня. Оба. Одновременно. Продали. И плевать, насколько высокой оказалась цена. Так или иначе вы сделали выбор. И если бы не обстоятельства, я бы никогда не вернулась в этот город. Так что давай не будем продолжать мучить друг друга. Два месяца, Владимир Евгеньевич, и я уеду. И буду очень надеяться, что больше мы никогда не увидимся…

Она отступает еще на шаг, а я вздрагиваю. Никогда? Слишком страшное слово, чтобы не врезаться в само нутро раскаленным клеймом. И одна мысль о том, что я снова ее теряю, прямо здесь и сейчас, заставляет шагнуть следом. Шагнуть, догнать, возразить, удержать! Вот только что сказать? Как убедить? Чем вымолить прощение?

— Нет! Нет, Настя! Ты…

— Мама! Мамочка!

Оглядываемся мы одновременно. Я успел заметить, как вздрогнула Настя, но мельком. Потому что то, что происходит дальше, слишком невероятно, чтобы быть правдой. Слишком жестоко. Слишком чересчур.

И если всего минуту назад мне казалось, что хуже быть не может, то я глубоко заблуждался. Меня словно распороли наживую, заставив истекать кровью. И боль душевная оказалась куда хуже телесной, заставив судорожно хватать ртом воздух в попытке успокоить горящие легкие…

Мальчонка лет пяти бежал к Насте, широко раскинув руки и убивая безграничным счастьем на симпатичном личике. И вокруг не было никого, кто мог бы дать мне ложную надежду, что пацан несется к кому-то другому. И изменившееся лицо Насти, подхватившей сына и ласково целующей его в щечку, добивало безжалостно и жестоко.

В первые секунды надежда еще тлела во мне, учитывая примерный возраст ребенка, но…разрез глаз, смуглая кожа, практически черные радужки и такого же цвета волосы напрочь отметали даже малейшую возможность моего отцовства. Особенно в свете его сходства с мужчиной, что уже подходил к нам, широко улыбаясь…не мне.

И я впервые в жизни не знал, что мне делать.

И как жить теперь дальше тоже не знал…

Глава 1

Шесть лет назад

— Ого-го… — протянула я, оценив масштаб проблемы. Потопталась на месте, раздумывая, а потом тяжело вздохнула. К сожалению, решений виделось всего два и оба мне не особо нравились.

Проблема эта, из разряда «никогда ни разу и вот опять» раскинулась в виде огромнейшей лужи, основательно перекрывающей путь к дому. Март выдался теплым и люди с радостью подставляли лица и руки под лучи по-весеннему ласкового солнышка. Шубы, дубленки и валенки оказались в шкафу, сменившись на куртки и ботинки, а резко разнообразившаяся цветовая гамма верхних вещей как нельзя лучше сочеталась с тем особенным «запахом весны», что заставляет беспричинно улыбаться и радоваться датам на календаре.

Вот только никто не отменял побочных эффектов этого подарка природы. Снег, вопреки обычному, стал таять с утроенной скоростью, а вода не успевала высохнуть. Забитые ливневки и отсутствие --">