Люсинда Миллер - Как я искал тебя, Аглая (СИ)

достались от русской матери. И даже характер сдержанный. Отец, типичный кавказец, сетовал на внутренние черты, хотя и замирал, глядя на меня, влюбленный в мать до безумия, до жуткой ревности. Он и любил меня сильнее, чем брата, я это чувствовал.

– Что так удивляет? Я только наполовину.

– А, тогда понятно.

– Тебе сколько лет, можно узнать?

– Боишься, что нет восемнадцати? – она даже кокетничала.

– Боюсь, но ты же подрастешь, – я улыбнулся, намекая на дальнейшие отношения.

– Мне уже исполнилось двадцать один, – гордо преподнесла Аглая.

Я важно кивнул.

– А с виду школьница, последний класс.

– Ага, многие так думают. Спиртное никогда не продают, – обиженно констатировала.

Я рассмеялся. Про мой возраст она не спросила, и так видно разницу: мои габариты, короткая бородка, накаченный каркас и бывалый взгляд.

– Ну как лепешки? И почему не съела ни кусочка шашлыка?! – я строго посмотрел на нее.

– Не хочу.

Но при этом, я думаю, испытывала неловкость, не желала быть обязанной.

– А придется! – игнорируя протест, положил три сочных кусочка. – Даже не думай противиться, не отпущу пока тарелка не станет пустой.

Сказал и задумался: вообще не хочу ее отпускать. Но навязывать себя боялся. Боялся, что отвергнет и я развалюсь на куски как керамическая амфора.

Она скушала два и откинулась на спинку стула.

– Все! Не могу больше. Растолстею за сегодняшний обед.

– Да куда тебе? Такая хрупкая, тебя кормить и кормить, – запнулся и выразительно посмотрел на ее маленькую грудь, задержавшись на ней взглядом. Тяжело выдохнул. Здесь в тепле кафе, сытый и расслабленный понял, что хочу с ней чего-то большего. Инстинктивно потянулся через стол, хватая за запястье, не сильно, но давая понять о своих намерениях сблизиться. Аглая резко изменилась в лице, вырвала ладонь и вскочила со стула.

– Расул, не трогайте меня, – схватила куртку и стала поспешно натягивать.

Я оторопел. С чего вдруг такая реакция.

– Прости, я не хотел тебя напугать, – и подняв ладони вверх, показывая, что не опасен.

Аглая, игнорируя мои извинения, набирала номер. Послышались гудки, подняли трубку.

– Да, папа, ты где? – выслушала говорившего. – Да, уже освободилась, жду. Отключилась и сжала телефон, на меня не смотрит.

Да что же это такое?! Где и в какой момент я накосячил? Что не так-то? Я тоже встал из-за стола.

– Аглая, – начал осторожно. – Что я сделал не так или сказал? Объясни?

– Ничего. Ты не виноват. Это я.

– Что ты?!

– Не спрашивай. Спасибо за угощение, – и начала двигаться к выходу.

Я не мог вынести ее побег, вот так, не поняв причин происходящего. На выходе из зоны питания, перекрыл проход, вскинув руку, оперся ею в стену. Она едва не врезалась в нее лбом. Отстранилась и испуганно подняла взгляд, сцепила челюсть, борясь с эмоциями. Куртка распахнута, маленькая грудь вздымается, как у голубки. Мнет шапку в руках, волнуется. А я, никогда не применявший насилия относительно женского пола, в эту минуту ощущал себя дикарем, монстром и не понимал почему так себя веду. Я просто не желал ее отпускать, не узнав ближе. А узнать ближе дико хотел. До боли в грудной клетке. Спас ситуацию звонок. Я отрезвился. Опустил руку и отошел, освобождая проход. Она, ответив абоненту, отключилась и прошмыгнула в арку.

– Аглая, не убегай. Скажи, как с тобою встретится? Ты мне понравилась. Прости, если напугал тебя, – я шел за ней следом, пытаясь достучаться до чувствующей страх незнакомки.

Но она не оборачивалась до самого выхода, затормозив у порога, повернулась, строго посмотрев. Взгляд обрел уверенность:

– Не ищи меня, не трать время.

И опустила взгляд.

А мне показалась там боль, сожаление. Отвернулась и вышла за пределы здания, сбежала по ступеням, развевая неприкрытые волосы, подбежала к машине и забралась внутрь. Я только и успел выхватить марку машины и госномер: серебристый “Рено Флюенс“ 343 АБ 26. Проводив убегающий транспорт за поворот, достал телефон и внес увиденный номер в заметки. Хотя уверен, что запомню его навсегда.

Вернулся в здание, ощущал всеми фибрами как на меня смотрят служащие кафе и пара посетителей, что сидели за столиком рядом, ставшие свидетелями разыгравшейся сцены. Мариэлла, словно Эрида – богиня хаоса и раздора, прожигала меня взглядом, не желая принимать проигрыш за мое тело и душу. Я никогда не давал ей надежд на --">