Екатерина Серебрякова - Дело №1

— Прости, мы знакомы? — спросил мужчина, по-доброму осматривая меня беглым взглядом. — Уверен, что вижу тебя впервые. Потому что забыть такую красивую девушку сродни преступлению.

— Значит тебя можно посадить за два преступления, — буркнула я себе под нос, пытаясь вернуться к работе.

Он меня не узнал. Ну конечно. Сколько лет прошло? Два года, или даже три. Да и было бы что помнить…

Мимолетная интрижка юной правильной девочки с плохим мальчиком. Одна приятная ночь, следы поцелуев на шее. И на этом все.

Сколько у него было таких, как я? Наверное, больше десятка. Он и не старался запомнить всех. А для меня это было маленькое приключение, которое до сих пор заставляет сердце судорожно стучать в висках.

— Сухарев Леонид… Какое отчество? И год рождения, — напомнила наконец я.

— Откуда ты меня знаешь?

— Во-первых, не ты, а Вы. Шишкина Станислава Юрьевна, младший лейтенант полиции. Во-вторых, город маленький. Мало ли кто кого знает.

— Я вот тебя, то есть Вас, не знаю.

— Считай только что познакомились. Данные свои называем.

Мой холодный тон немного отрезвил мужчину, и он, поведя своими широкими черными бровями, назвал всю необходимую информацию.

С бумагами я разобралась быстро. Оформила все, что было нужно, поставила подписи и печати. После чего вернулась на свое рабочее место.

— Мне обещали сказать по какой причине я здесь. Звучало какое-то ограбление банка, но это ошибка. Я ничего не грабил.

— Следствие разберется, — тихо произнесла я, перебирая бумаги по делу. — Пятнадцатого числа был ограблен филиал банка по улице Малышева. Имеются записи с камер видеонаблюдения и фоторобот, составленный по записям и со слов свидетелей.

Из серой папки я достала стоп-кадры съемки и черно-белый портрет преступника. И впрямь до боли похож на Лёню, хотя, вероятнее всего, это он и есть. А я ведь как-то даже не подумала, не вспомнила его.

На фотороботе, конечно, не так уж и похож. Глаза глубоко посажены, прическа другая, но на видео копия он.

— Судя по всему, тобой и ограблен, — я повернула лист бумаги к мужчине и сочувственно вздохнула.

— Это розыгрыш какой-то? Я ничего не грабил! Зачем мне это? Я порядочный гражданин с постоянной работой, хорошим заработком.

— А пару лет назад на подработках перебивался, — прошептала я с ностальгией. — Хороший или не хороший заработок — понятие относительное. А украдено было без малого пять миллионов рублей. Впрочем, чего я тебе рассказываю?

— Наверное потому что я не в курсе?

Мужчина, до этого момента сдерживающий себя, начинал заметно нервничать. Повышал голос, метался по камере и смотрел на меня совершенно потеряно. Но и не такое видели.

Карие, почти черные глаза бегали из угла в угол, останавливаясь на каких-то деталях. Сильные руки с красивыми длинными пальцами цеплялись за прутья решетки. Чувственные губы плотно сжимались, не думая даже складываться с теплую улыбку…

— Ну не в курсе так не в курсе. Пятнадцатого числа в восемь сорок где был?

— Где все нормальные люди по будням в девять вечера бывают? Дома!

— Подтвердить это кто-то может? — я старалась спрашивать равнодушно, но в душе будто бы надеялась, что Лёня окажется невиновным. Дурочка…

— Да кто… Живу один. С соседями может здоровался в тот вечер, но сейчас ни я, ни они не вспомним.

— Значит алиби нет.

— И что? Сейчас всех без алиби за решетку сажать будем? — я пожала плечами и в знак напоминания продемонстрировала листок с фотороботом. — Да это вообще не я даже! Нос картошкой, глаза маленькие, подбородок острый! Гладковыбрит к тому же, а я щетину уже десять лет не убираю.

— Врешь, не краснея. Два с половиной года назад никакого намека на щетину не было.

— Ты издеваешься? Я фотографии показать могу. В двадцать лет как решил с ней ходить, так и не сбривал.

Меня начинало раздражать откровенное вранье и панибратское отношение. В конце концов, я тоже не железная и у меня тоже есть чувства!

Вспылив, я подскочила со своего места и ударила кулаком по столу.

— Второй раз повторяю! Обращаться ко мне на Вы. И вранья не надо, не терплю.

— Дурдом какой-то, — сказал Лёня, уходя на скамейку.

Я шумно выпустила воздух из легких и присела за стол.

Так разнервничалась, что сердце до сих пор не могло успокоиться. Стучало в висках, отдавая головной болью.