Лия Блэр - Мы вместе «До», а как жить «После»?

тебя, детка…

Пока мы устраиваемся на большом диване в гостиной, к нам спускается отец Леши. Хмурый, серьезный. Готовлюсь к смущению и растерянности сына. Но по итогу….

— Здравствуй, деда! — чеканит Антон, протягивая руку статному и подтянутому мужчине. — Я тебе робота привез поиграть, а ты мне железную дорогу купишь.

Антипов отворачивается и ржет, а я не могу выдохнуть от возмущения.

— А ты, детка, говорила я мажор, — смеется Леша. — Вот кто растет сразу с крутыми запросами.

— Ну, здравствуй, Антон, — по-взрослому обращается к нему Олег Андреевич. — Что ж ты так долго не приезжал, дорогой наш человек?

Лицо у Лешиного папы смягчается, в глазах радостные искорки выплясывают. Он сидит на корточках рядом с Тошкой и жмет детскую ладошку.

— Мы ждали пока я повзрослею, — объясняет сын, а дед понимающе хмыкает. А потом, повернувшись в нашу с Лешей сторону, проговаривает губами: “Спасибо”.

В целом, мы проводим уютный, хороший вечер. Родители Леши все свое внимание уделяют внуку и рассказывают о Лешке. Говорят о сходствах, но пророчат Тоше лучшее будущее.

— Антоша смышленый не по годам, — улыбается Анна Львовна, глядя, как мелкий ест крупные макароны, нанизывая на палец. Дурацкая привычка. В детском саду кто-то научил. — Можно до школы заниматься с репетиторами и пойти на обучение с углубленным…

— Аня, замолчи! — резко одергивает ее Олег Андреевич. Смотрит жестко, с холодом, вытесняя в момент созданное тепло.

— Да, — тихо отвечает мама Леши и опускает глаза. — Простите. — прокашливается, покрываясь краской, и встает. Показывает улыбку, а у самой во взгляде та же боль, что я видела. — Пойду…руки помою…

— Пап, ты не прав, — цедит Лешка, сжимая кулаки. — Может, хватит ее…

— Присмотрите за Тошей, я тоже… руки помою, — спешу уйти, чтобы дать возможность мужчинам поговорить.

Я, конечно, поступаю нагло, но ничего не могу поделать. Меня тянет найти Анну Львовну. Антипов рассказывал, что в их семье не все ладно после той истории, но я не думала, что настолько. Родители Лешки действительно держатся на расстоянии друг от друга. Между ними жуткое напряжение.

Дверь на втором этаже слегка приоткрыта. Слышу сдавленный плач и тихо захожу. Анна Львовна сидит на кровати, лицом к окну, плечи подрагивают. Я только сейчас замечаю, что в ней нет прежнего лоска. Волосы не струятся по плечам, а собраны в пучок на затылке. Вместо красивой одежды на ней домашний трикотажный костюм… Руки без яркого маникюра. Ухоженные, но до обычного просто.

— Анна Львовна? — прохожу и присаживаюсь рядом.

— Прости, Машенька, — отводит глаза, смахивая слезы. — Менопауза, вот и веду себя как истеричка.

— Не извиняйтесь, — смотрю на свои колени и не знаю, что говорить…

— Ой, а я… Можно я покажу тебе кое-что? Вдруг тебе понравится? — она вытирает платком нос и встает, протягивая мне руку. Изображает улыбку, стараясь угодить, делая вид, что ничего не произошло.

Она сильная, но ранимая…

Иду за ней в одну из дальних комнат. Красивая спальня, светлая, в жемчужных тонах, а на столе белые розы. Точь-в-точь как те, что мне когда-то подарил Леша на день рождения.

Анна Львовна подходит к встроенному зеркальному шкафу, в котором можно роту солдат спрятать, и раздвигает створки. Внутри висят новые наряды на разный вкус: деловые, вечерние, клубные. Пара курток и пальто…

— Я… эту комнату для тебя сделала, — признается она. — И брала одежду… тебе. Передавать боялась. Не хотела, чтобы ты думала, будто откупаюсь… Прости… Но может что-то из…

Боже, меня так накрыло в этот момент… Смотрю на Лешину маму: потерянная, брошенная всеми, отвергнутая любимым человеком, та… кто радуется простому вниманию.

Что ж ты, Сафронова, натворила? Прав Стас, я своими обидками и Лешке больно сделала, и его родителям. Вот дураа-а-а…

— Мне все нравится! — выпаливаю, подхожу и обнимаю Анну Львовну. — Я все заберу. Покупайте мне еще, у вас вкус хороший.

Сглатываю слезы, чувствуя, как трясется рядом та, кто дала Леше жизнь.

— И я… такая дура, Анна Львовна… Такая дура… Простите меня…

— Машенька? — ошарашенно смотрит на меня женщина. — Ты чего это? А ну-ка переставай плакать. Ты не дура. Я бы сама себя ненавидела. Правда. Мне очень стыдно. Прости меня…

— Простила. Давно! Давайте будем счастливыми, а? Не позволяйте себя обижать, — прошу ее, забирая из ее рук платок и высмаркиваясь. — На море рванем вместе… А еще через --">