Сара Хогл - Вы друг друга стоите

Боже мой, сидящий рядом мужчина так прекрасен – я почти уже верю, что сама каким-то образом заманила его сюда! В Николасе мне нравится все, каждая мелочь. Он не выжидал три дня после первого свидания, а позвонил сразу. Все сообщения написаны без ошибок и непристойных фотографий. Да я уже хочу забронировать зал для свадебной церемонии!

– Наоми? – зовет он, и я моргаю.

– А?

Он улыбается, и так очаровательно, что я тоже улыбаюсь.

– Ты здесь?

Нет, потому что любуюсь его профилем и совсем потеряла голову – ведь это самое начало… чего? Я даже не могу сказать «отношений». У нас было всего два свидания. Наоми, соберись.

– Часто выпадаешь из реальности? – предполагает он.

Я чувствую жар от вспыхнувших румянцем щек.

– Ага. Прости. Иногда люди заговаривают со мной, а я даже не слышу.

– А ты забавная, – еще шире улыбается он. – И симпатичная.

Он считает меня симпатичной? Сердце ёкает, в груди разливается тепло. Мысленно я благодарю накладные ресницы и блузку с глубоким, но все еще элегантным вырезом.

Он рассматривает меня, наклонив голову набок.

– Я говорил, что фильм закончился.

Оборачиваюсь к экрану. И правда. Понятия не имею, что там было в конце, да и сам сюжет не опишу. Кажется, что-то романтическое, но кому какая разница? Романтика в этой машине гораздо интереснее. Остальные зрители уже разъехались, оставив нас одних, и мое воображение не преминуло этим воспользоваться. Произойти может все, что угодно. Ведь здесь только мы с Николасом и…

И розовый кардиган, аккуратно сложенный на заднем сиденье, явно женский – и не мой.

У меня внутри все оборвалось, но Николас, проследив за моим взглядом, поспешил пояснить:

– Это для моей мамы.

Но окончательно я верю, когда он вытаскивает из-под кардигана открытку, в которой рядом с поздравлением написано: «Люблю тебя, мама!» В душе все ликует.

– Это так мило, – говорю я, особенно остро ощущая его близость в замкнутом пространстве машины.

Внутри трепещет рой взволнованных бабочек, на глаза постоянно попадаются обертки из-под жвачки. Фильм закончился, так чего же мы ждем?

– Спасибо, что привез меня сюда. Таких кинотеатров сейчас мало осталось. Наверное, всего пара штук на всю среднезападную часть США. – А еще сложнее найти тот, что работает круглый год. К счастью, как посетителям, решившимся на подобное безумство в январе, нам дали бесплатный обогреватель. А с парой пледов необычное зимнее свидание оказалось и вовсе на удивление уютным.

– Вообще-то в штате их восемь, – сообщил он тут же, не задумываясь. Впечатляет. – Есть хочешь? Здесь недалеко киоск, у них лучший замороженный йогурт – ты такого никогда не пробовала.

Замороженный йогурт я не очень люблю (особенно зимой), но мы еще плохо знаем друг друга, поэтому я должна быть само очарование, и если хочу добиться и третьего свидания, нужно показать, что вкус у меня непритязательный. Я просто Наоми, со мной легко и приятно погулять и уж точно приятно встречаться. Может, он поцелует меня после порции замороженного йогурта. И, возможно, расстегнет пару пуговичек на своей рубашке.

– Звучит отлично!

Но он не торопится пристегиваться и заводить машину, медлит, нажимая на кнопки радио, пока не находит жизнерадостную песню в стиле инди, You Say It Too. И я понимаю, что все это время он был таким тихим не потому, что я ему неинтересна, а потому, что он нервничал – как удивительно, ведь все это время от него исходила такая уверенность. Воздух искрит от напряжения, и от предчувствия пульс бешено выстукивает ритм: «Да! Да! Да!»

– Ты прекрасна, – серьезно говорит Николас, повернувшись ко мне. Он колеблется, прикусывает щеку изнутри, и я не могу поверить, что из нас двоих он волнуется сильнее. При его приближении сердце пропускает удар. Склонившись еще ближе, он задерживает взгляд на моих губах, приоткрыв свои, и вот – я уже не могу никого вспомнить, он затмил всех, с кем я когда-либо встречалась. Он умен, очарователен и просто совершенно идеален.

Из-за вставшего в горле комка дышать тяжело, а Николас уже касается моих волос, нежно притягивая мою голову к себе. Он наконец преодолевает последние сантиметры между нами, и во мне загораются предвкушение, изумление – будто от падающей звезды, и у этой звезды есть имя: Николас. По венам струится ощущение невероятной правильности происходящего.

Он целует меня, и я чувствую, что пропала, – именно так я себе это и представляла.