Кэти Эшли - Свяжи меня (ЛП)

особенная красота.

— Тогда должен согласиться, наши отношения весьма близки к идеалу.

— Так ты простишь меня за упрямство и глупость?

— Конечно, — улыбнулся Уильям и добавил, — уверен, это будет не в последний раз.

Я рассмеялась.

— Ну уж нет. Я уверена, что в последний.

— Однажды ты станешь моей упрямой и очень умной женой, — внезапно заявил он.

Это, конечно, не было официальным предложением, я знала это, но от этих слов сердце чуть не пробило грудную клетку. С улыбкой я ответила:

— Да, конечно.

Уильям приблизил свои губы к моим, а я не могла не подумать, как бы счастлив был папа, узнав, что мы снова вместе, и что он в какой-то степени приложил руку к нашему воссоединению.

В своем воображении я увидела, как отец стоит в божественно-белом свете рядом с Grand-Maman и дедушкой. Папа улыбался, а Grand-Maman сказала:

— Etre chérie heureux.*

(*будь счастлива и любима, фр.)

Папа улыбнулся.

— Верно. Будь счастлива, дорогая.

И я знала, что всегда буду стараться исполнить это желание, в честь любви и памяти о них.

Эпилог

Три года спустя

— Властью данной мне я объявляю вас мужем и женой. — Служащий сделал паузу и улыбнулся. — Теперь вы можете поцеловать невесту.

Слезы затуманили мое зрение, когда я увидела, как Ансель нежно положил руки на щеки своей новоиспеченной жены и нежно ее поцеловал. Переложив букет в другую руку, я вытерла слезы. Никогда не думала, что брат женится до того, как ему исполнится двадцать один. Всегда циничная, я закатила глаза, когда он сказал мне, что влюбился всего через три недели после начала осеннего семестра в Университете Теннесси. Мой цинизм возрос еще больше, когда он сказал, что она из университетской команды болельщиц. Я не могла не представить себе стереотипную блондинку, девицу из женского общества, которая хотела повысить свой статус, встречаясь с одним из футболистов.

Но все сомнения испарились на первом футбольном матче Анселя. Мелани была не блондинкой, а рыжеволосой, и специализировалась в инженерном деле. Она была застенчивой и сдержанной и заставляла Анселя соблюдать правило — «учеба важнее вечеринок». Тут я и заподозрила, что моего брата либо избили до полусмерти, либо внутри него тайно обитал маленький сабмиссив, которого он не осознавал, потому что Ансель делал все, что говорила Мелани. И я наслаждалась каждой минутой, наблюдая за ними.

На День Благодарения брат сделал Мелани предложение, и она согласилась. Хотя обе семьи были за то, что сначала нужно окончить университет. Но они, сделав по-своему, рванули вперед на всех парах и запланировали свадьбу весной на ферме.

Протерев глаза от слез, я с удивлением увидела, как Ансель углубил поцелуй, превратив его во французский. Вокруг засвистели. Брат отстранился и ухмыльнулся толпе.

— Подожди до вечера!

Окружающие ахали от ужаса, а я смеялась над выходкой брата. Остальные подружки невесты встретились со своими шаферами у алтаря и двинулись по травянистому проходу.

Подарив своему шаферу, а по совместительству и мужу, улыбку, я взяла его под руку. Сохраняя на лице будто приклеенную улыбку, он спросил:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо.

— Уверена, что не слишком долго пробыла на ногах?

— Уверена.

— Может, принести тебе воды до того, как пойдем фотографироваться?

Я рассмеялась.

— Уильям, ты же в курсе, что я не первая женщина на девятом месяце беременности?

— Я в курсе, — усмехнулся он, — но ты первая, на ком я женился.

Мы дошли до конца прохода, Уильям наклонился и поцеловал меня. В его глазах я видела глубокое обожание.

— Ты так прекрасна, — пробормотал он мне в губы.

— Как же ты ошибаешься. Я выгляжу как тучная Смурфета.

Кобальтовые платья потрясающе смотрелись на других — стройных — подружках невесты. На них были потрясающие сандалии на каблуках с ремешками, а я была вынуждена надеть туфли на плоской подошве.

— Не правда. Ты так же великолепна, как в день нашей свадьбы. Может даже больше, потому что в тебе растет еще одна жизнь.

Я снова расплакалась. Из-за беременности мой гормональный фон изменился, и теперь я плакала по любому поводу. Та, которая ненавидела показывать свои эмоции! Уильям научился принимать мою новую, более мягкую, плаксивую сторону. Просто улыбнулся и дразняще сказал: «Я --">